|
<უკან დაბრუნება
СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ в древности и в средние века Издательство «Наука Москва 1980
Академия наук СССР
Ордена Трудового Красного Знамени
Институт археологии
М. Г. Гаджиев
Древнее земледелие и скотоводство в горном Дагестане
Археологические материалы, выявленные во внутреннем горном Дагестане, позволяют составить некоторое представление о ранних этапах развития производящего хозяйства в этой части Северо-Восточного Кавказа. Следует сказать, что Дагестан является одной из областей, где существовали вполне объективные предпосылки для возникновения земледелия и скотоводства. Так, здесь поныне произрастают дикорастущие злаки, пригодные для
культивацииПо числу оригинальных видов пшеницы, ячменя и зерновых бобовых, а также по богатству их разновидностей Закавказье и Дагестан заметно выделяются на всем земном шаре. Здесь сосредоточено большое число диких видов — ближайших родичей упомянутых культурных растений2. Объективные условия были в Дагестане для возникновения и
другойважнейшей отрасли производящего хозяйства — скотоводства. Здесь известны такие формы животных, которые могли быть исходными в процессе доместикации. Причем эти формы восходят к весьма глубокой древности и представлены еще в плейстоценовой фауне3. Возникает вопрос: были ли использованы все указанные предпосылки?
Биологи отвечают на него положительно. По учению выдающегося советского биолога Н. И. Вавилова, древние центры происхождения культурных растений являются и поныне зонами исключительного сортового разнообразия. Отметив, что наиболее древние области возделывания хлебных злаков, зерновых бобовых и льна сосредоточены на Кавказе, в Юго-Западной Азии, Средиземноморье, Восточной (горной) Африке и в других местах, Н. И. Вавилов вместе с тем указывал, что Закавказье и Дагестан непосредственнно входят в очаги первичного возделывания данных культур4. Благодаря разнообразным природным условиям, их горному характеру носители древних культур Закавказья и Дагестана выработали чрезвычайное разнообразие экотипов, каждому из которых нередко соответствуют целые ботанические виды. Многие эндемичные кавказские виды пшеницы, ржи, диких и культурных плодовых не вышли за пределы начальной родины. Исходя из всего этого, Н. И. Вавилов делает заключение, что «земледелие в Грузии, Армении и Дагестане является весьма древним, начало его уходит в глубь тысячелетий»5. Данные археологии подтверждают вывод о глубокой древности дагестанского земледелия, первоначально основанный лишь на чисто биологических заключениях. Изучив археологические материалы, происходящие главным образом из горного Дагестана, В. Г. Котович убедительно доказал глубокую, восходящую к позднему неолиту древность земледелия и скотоводства в Дагестане Несколько позднее им же была обоснована мысль о зарождении предпосылок производящего хозяйства в Дагестане еще в мезолите7. В этом плане особый интерес представляют находки в мезолитических слоях Чохской стоянки микролитических пластинок со следами использования в качестве лезвий жатвенных орудий и каменной рукоятки жатвенного ножа8 — инструмента, весьма широко распространенного у древнейших земледельческих племен Старого Света. Находка этого
орудия в Чохской стоянке свидетельствует о том, что ее обитатели занимались по крайней мере систематическими сборами дикорастущих злаков, что в конечном счете привело к искусственному выращиванию их. Наряду с этим обитатели Чохской стоянки занимались охотой преимущественно на диких баранов и козлов, остатки которых среди фаунистических материалов стоянки составляют 99% 9. Среди определимых костей 78% принадлежит муфлонообразным баранам, принадлежность которых к дикой, а не к одомашненной форме, по мнению определявшего их Н. К. Верещагина, категорически нельзя утверждать10. Этот вывод был поддержан специалистами, относившими начало доместикации животных к мезолиту п.
В этом плане весьма примечательно, что археологические комплексы Чохской стоянки находят близкие параллели в каменной индустрии соответствующих памятников Ближнего Востока12, являющегося древнейшим очагом возникновения производящего хозяйства. В последнее время чрезвычайно близкое сходство отмечено также между комплексами верхних слоев Чохской стоянки и прикаспийскими мезолитическими памятниками Южного Туркменистана13. Племена же с культурой, сходной с прикаспийским мезолитом, как указывает В. М. Массон, образовали ту основу, на которой произошло сложение самой ранней оседло-земледельческой культуры Средней Азии и. Значепие Чохской стоянки в этом плане было им оценено весьма высоко, он даже включил ее в круг памятников с элементами производящего хозяйства Ближнего Востока и Средней Азии, какими являются Шанидар, Карим-Шахир, Гари- Камарбанд, Дам-Дам-Чешме и др.15 Дальнейший процесс становления производящего хозяйства в последующую неолитическую эпоху трудно проследить на конкретных материалах внутреннего Дагестана. Памятники этой эпохи здесь изучены чрезвычайно слабо. Они представлены главным образом временными стоянками типа производственных мастерских, которые мало что дают для характеристики земледелия и скотоводства. Тем не менее исследователям удалось установить определенную эволюцию в производственном инвентаре неолитической эпохи и связать его с окончательным переходом населения Дагестана, как и всего Кавказа, к производящей экономике, чему в значительной степени способствовали наряду с благоприятными естественно- географическими условиями древние связи с Передней Азией 16. Прогресс в развитии новой экономики отчетливо прослеживается при рассмотрении хозяйства энеолитической эпохи, когда происходит расселение земледельческо-скотоводческого населения по горным долинам. Сложившееся в своих основных проявлениях оседлое земледельческо-скотоводческое хозяйство характеризуют материалы раскопок поселения Гинчи, относящегося к IV тысячелетию до н. э.17 Оно находится в одном из благодатных мест горного Дагестана — Гидатлинской долине, с ее многочисленными естественными речными террасами, прекрасными пастбищами, позволяющими поныне в течение круглого года содержать на подножном корму значительное количество скота. Это поселение находится на высоте около 1600 м над уровнем моря. Оно расположено на берегу реки, у подножия южного склона хребта, на одной из верхних речных террас. Вскрытые здесь остатки каменных построек с ямами-хранилищами и очагами, а также толщина культурного слоя, доходящая до 1,20 м, что в условиях каменной архитектуры можно считать значительной, свидетельствуют об оседлом быте его обитателей18. Культура, представленная поселением Гинчи, судя по ряду специфических особенностей, несомненно, сложилась на местной основе. Она тесно связана с раннеземледельческими культурами более южных областей Закавказья и Передней Азии. Это нашло отражение не только в различных сферах материальной культуры, но и в погребальном обряде 19. Показательна в этом плане керамика поселения. Среди типичной местной посуды значительный процент составляет тонкостенная высококачественная керамика, среди которой имеются расписные черепки, близкие к ранней расписной керамике Закавказья и Передней Азии20. Очевидно, становление оседлого быта в горном Дагестане происходило в условиях существования тесных контактов с раннеземледельческими культурами южных областей. Основой оседлого быта обитателей Гинчи было земледельческо-скотоводческое хозяйство. Посевы, по-видимому, производились в пойме реки и на речных террасах. Последние обычно располагаются у подножия горных склонов. Смываемый с этих склонов во время дождей и паводков почвенныйслой задерживался на террасах, что являлось важным фактором естественного поддержания плодородия почвы. Это обстоятельство при условии выпадения достаточного количества осадков в вегетационный период, что характерно для значительной части горного Дагестана21, надежно гарантировало получение устойчивого урожая. Орудия для обработки почв в Гинчи не найдены. Они, очевидно, изготовлялись из дерева, сохраняющегося в земле только в исключительных случаях. Судя по отпечаткам зерен на керамике, сеяли пшеницу и ячмень. Жатва производилась серпами, оснащенными кремневыми вкладышами из удлиненных ножевидных пластин. Среди кремневых орудий Гинчи вкладыши серпов составляют 17%. По определению Г. Ф. Коробковой, в Гинчи представлены весьма совершенные серпы изогнутой формы, подобные серпам пз Шому-Тепе и Хас- суны22. Размол зерна производился на зернотерках. Обращают внимание значительные их размеры, что в какой-то степени отражает прогресс в зерновом хозяйстве. Другой ведущей отраслью хозяйства в Гинчи являлось скотоводство, носившее, возможно, на первых порах еще преимущественно придомный характер. Разводили крупный и мелкий рогатый скот и свиней. В отличие от Закавказья, где в эту эпоху преимущественно разводили крупный рогатый скот, в Гинчи предпочтение отдавали мелкому. В значительно мёньшей степени разводили крупный рогатый скот и свиней. Соотношение остатков крупного и мелкого рогатого скота в ранних слоях Гинчи составляет1 1 : 9 23. Однако реальное соотношение Могло несколько отличаться от приведённого. Наличие в горном Дагестане богатой фауны, в силу чего охотничий промысел позволял в значительной степени удовлетворять потребности в мЯсной пище, могло привести к преимущественно молочному направлению разведения крупного рогатого скота и ограничению егобоя. Этот вывод в какой-то степени подтверждают находки в Гпнчи специальных сосудов для переработки молока. Что касается охотничьего промысла, то он действительно занимал большое место в экономике Гинчи. Основными объектами охоты были олени (20%) и дикие козы. Несмотря на скотоводство, в рационе мясо диких животных занимало в среднем 40%. Однако на протяжении существования Гинчи неуклонно шел процесс вытеснения охоты скотоводством. Если на раннем этапе в рационе обитателей Гинчи мясо диких животных занимало почти 50%, то на позднем — только 30%. Такой в целом представляется производящая экономика Гинчи. Нетрудно заметить, что перед нами хозяйственный комплекс, довольно характерный для древнеземледельческих племен Юга нашей страны — Закавказья, СреднейАзии, а также Передней Азии, далеко оставивших позади начальные этапы становления производящего хозяйства. Особенностью Гинчи является то, что здесь при наличии достаточно развитого скотоводства исключительно велика еще роль охоты. Данный тип земледельческо скотоводческого хозяйства, которое характеризуют материалы раскопок поселения Гинчи, очевидно, был не единственным типом хозяйства у населения горного Дагестана. В силу разнообразия природно- географических условий конкретная картина хозяйственной деятельности местного населения, скорее всего, была намного сложней. Даже в пределах только внутреннего Дагестана в рассматриваемое время существовали поселения, обитатели которых занимались главным образом скотоводством. Таково, например, сезонное поселение пастухов Чинна, возникновение которого относится к концу энеолитической эпохи25. В условиях, совершенно неудобных для ведения земледельческого хозяйства, расположены Ругуджинские стоянки26. Отсутствие на них каменных построек, слабые культурные слои свидетельствуют о том, что хозяйственная деятельность их обитателей была также иной, чем в Гинчи. Важный, качественно новый этап в развитии производящего хозяйства характеризуют памятники бронзового века горного Дагестана (III—II тысячелетия до н. э.). В отличие от поселений энеолитической эпохи, располагавшихся на берегах рек, поселения бронзового века встречаются уже почти во всех природно-географических зонах внутреннего Дагестана. Они располагаются на берегах рек, на плато и труднодоступных крутых склонах, на горных вершинах27. Многие из них имели значительные площади (до 1— 1,5 га) и были застроены фундаментальными каменными домами. Не довольствуясь естественной защитой, иногда их окружали каменными стенами (Верхний Гуниб) 28. Рост населения, увеличение его плотности привели к продвижению производящего хозяйства по вертикали с долин на высокогорья, к освоению высокогорий и постепенному заселению их земледельческо-
скотоводческим населением. Расширение посевных площадей происходило сначала за счет освоения плоскогорий, пологих, а позднее и более крутых склонов. Этому благоприятствовало, с одной стороны, богарное земледелие, не требующее затраты большого труда на строительство ирригационных сооружений, как орошаемое земледелие, а с другой —
применение для обработки почв наряду с мотыгами, хотя еще возможно и примитивных, пахотных орудий (сохи) с использованием тягловой силы животных29. Вместе с тем не следует преувеличивать роль деревянной сохи, особенно при освоении под посевы новых площадей. Сохой вспахивают только культурные почвы и, как правило, после предварительной их обработки с помощью мотыги. Во внутреннем Дагестане нет иного земледелия, кроме террасного. Становление земледельческих террас происходило постепенно, в процессе длительной и целенаправленной обработки пологих склонов гор. Террасы совершенно изменили первоначальный геоморфологический облик гор. Они выглядят как гигантские лестницы, поднимающиеся по склонам гор и постепенно сужающиеся по мере увеличения крутизны склона. Они производят неизгладимое впечатление на всех, кто первый раз знакомится с ними. Н. И. Вавилов писал: «В Перу, Боливии и у нас в Дагестане можно выделить интенсивную террасную культуру, идеальное использование для культуры рельефа гор, максимальное использование каждой пяди земли... Можно учиться умению рационально использовать клочок ценной земли. В Дагестане можно видеть изумительные земледельческие террасы, расположенные применительно к рельефу огромными многоэтажными амфитеатрами. Вряд ли можно лучше использовать землю, чем это делают в горном Дагестане» 30. Широко бытует представление о земледельческих террасах Дагестана как о творениях единовременного приложения труда большого коллектива. Однако оно верно лишь по отношению к небольшим по площади и узким террасам с подпорными стенами, которые действительно сооружались за короткий промежуток времени. Подобные террасы составляли в Дагестане небольшой процент и не играли сколько-нибудь существенной роли в экономическом потенциале зернового хозяйства. Основную массу пахотных земель составляли террасы без подпорных стен, террасы с межевыми откосами. Этнографическое изучение этого типа террас показало, что они образовались не в результате единовременного приложения большого труда, а являются следствием постоянной, многовековой и целенаправленной обработки пологих горных склонов31. Начало становления искусственных земледельческих террас принято относить к эпохе бронзы, ко времени, когда в горном Дагестане были исчерпаны ресурсы речных террас и естественно выровненных участков32. Существование искусственных земледельческих террас уже в эпоху бронзы подтверждают некоторые данные археологии. Так, например, раскопки двух земледельческих террас около Верхнегунибского поселения эпохи бронзы выявили на глубине 1 м погребенные гумусные слои с керамикой, характерной для поселения33. Склепы эпохи средней бронзы у с. Чох Гунибского района располагались на искусственных террасах34. Глубокая древность террасного земледелия в горном Дагестане подтверждает еще один любопытный факт.Сравнение данных археологии и степени интенсивности террасных полей в горном Дагестане показывает, что наибольшая террасированность характерна для районов, которые были заселены с глубокой древности, где оседлая жизнь земледельцев восходит ко времени не позднее эпохи ранней бронзы. В районах же, прилегающих к Главному Кавказскому хребту, где в древности не зафиксирована сколько-нибудь интенсивная оседлая жизнь, основанная на земледелии, террасы так и не сложились, хотя и здесь практиковалось земледелие на горных склонах. Следовательно, внутренний Дагестан является одним из древнейших очагов террасного земледелия, оказавшего значительное влияние на аграрные отношения горцев35. Однако надо иметь в виду, что для рассматриваемой эпохи речь может идти только о начале становления террас. История этого процесса была длительной и завершилась значительно позднее, в эпоху позднего средневековья. По мере продвижения земледелия по вертикали к высотам гор крупные оседлые поселения стали возникать на крутых склонах высокогорий, на высоких горных плато и на гребнях гор на высоте 1800—2000 м (Галгалатли-I, Анди, Верхний Гуниб) 36. Основными зерновыми культурами являлись ячмень и пшеница, реже полба. Посевы пшеницы
и ячменя в Дагестане доходят до 2500 м над уровнем моря. В условиях горного Дагестана благодаря длительному отбору выработались особые эндемичные сорта пшеницы и ячменя, отличающиеся скороспелостью и укладывающиеся в своем цикле развития в короткое лето37. Значительные изменения произошли и в технике ведения земледельческого хозяйства. В бронзовом веке, судя по ряду косвенных данных, обработка земли производилась не только мотыгами, но и примитивными пахотными орудиями38. Жатву вели более продуктивными по сравнению с прямыми жатвенными орудиями изогнутыми серпами, оснащенными кремневыми вкладышами с зубчатыми краями. Возможно, были известны, как и в Закавказье, металлические серпызэ. Свидетельством тому, в частности, является отсутствие в явно земледельческом поселкеГалгалатли-I кремневых вкладышей серпов, и вместе с тем здесь зафиксирован высокий уровень металлообработки (находки литейной формы для топора, зубчатого ножа, тесла) 40. Применение в земледелии пахотных орудий, новых типов серпов, несомненно, повысило производительность труда. Забота о хранении зерна становится теперь важнейшей чертой быта. Появляются зернохранилища в виде глубоких ям, а также большие сосуды, вкапывавшиеся в землю и имевшие под венчиком пару отверстий для вентиляции (в больших глиняных сосудах в одном из помещений Галгалатли-1 было обнаружено более 15 кг обуглившихся зерен). Размол зерна производился на традиционных зернотерках. Предварительно его обсушивали или обжаривали в специальных двухчастных печах, служивших одновременно л для выпечки хлеба. Наряду с полеводством в бронзовом веке было известно и садоводство, что подтверждается находками косточек фруктов на Ирганайском поселении41. В неразрывной связи с земледелием развивалась и вторая ведущая отрасль производящего хозяйства — скотоводство. Анализ остеологических материалов из разновременных поселений бронзового века документирует неуклонный процесс вытеснения охоты скотоводством. Доля охотничьего промысла в мясном рационе уменьшается до 10% (сравни — 30% в позднем Гинчи). Состав стад оставался прежним, но изменилось соотношение различных животных. В оседлых поселениях соотношение крупного рогатого скота было в пределах 1 :3 , 1: 1,5 (Верхний Гуниб, Ирганай), а в сезонных—1 :5 (Чинна). Изменилась и форма ведения скотоводческого хозяйства. Наряду с оседлыми поселениями широкое распространение получили возникшие еще в конце эпохи энеолита сезонные поселения без жилой архитектуры, расположенные высоко в горах — под скальными навесами (Чинна) 42, у входа в пещеры (Чирката) 43, а также небольшие стойбища с жилищами в виде полуземлянок (Галгалатли-П) 44. В них жили временно, в период летнего выпаса скота. Здесь не производили продуктов земледелия, их получали из оседлых поселений. В зимнее время года скот содержался на южных склонах гор и на пахотных участках вблизи постоянного жилья. При этом в качестве транспорта и для осуществления связей использовались уже лошади, а для охраны стад — собаки. Эта своеобразная форма отгонного скотоводства, при которой в зимний период скот содержался вблизи оседлых поселений, а летом преимущественно мелкий и частично крупный рогатый скот перегонялся на альпийские пастбища высокогорий, где существовали сезонные стойбища, в отличие от развитой формы полукочевого, так называемого яйлажского, скотоводства, характерного для других областей Кавказа45, осуществлялась в пределах сравнительно небольших территорий и сохранилась в горном Дагестане по сей день. В некоторых микрорайонах внутреннего Дагестана (Верхнегунибское плато) получила развитие оседлая горностационарная форма скотоводства 46. Отличительной особенностью хозяйства населения внутреннего Дагестана в эпоху бронзы являлось органическое единство земледелия и скотоводства, отсутствие преимущественного развития одной из этих отраслей. В этом отношении внутренний Дагестан отличается от Передней и Средней Азии с их орошаемым земледелием,а также от Закавказья и других областей Северного Кавказа, где в эпоху бронзы преимущественное развитие получило яйлажное скотоводство. Этот тип производящего хозях1Ства, реконструируемый на основе данных археологии для внутреннего Дагестана, без учета конкретных природно-географических условий не может быть м ех а нически перенесен на всю территорию Дагестана. Реальная картина хозяйственной деятельности населения Дагестана в древности, очевидно, была намного сложнее. Так, например, в жаркой приморской низменности и на прилегающих к ней предгорьях, где без применения искусственного орошения нельзя заниматься земледелием в сколько- нибудь широких масштабах, развитие хозяйства, видимо, рано приняло преимущественно скотоводческое направление. Скотоводческому хозяйству еще более благоприятствовал район высокогорного Дагестана, прилегающий к Главному Кавказскому хребту. В этих областях в более широких масштабах, чем во внутреннем Дагестане, возможно, практиковалась и отгонная форма скотоводства с далекими перегонами скота.
1 Вавилов Н. И. Опыт агроэкологического обозрения важнейших полевых культур. М.; Л., 1957, с. 116.
2 Там же, с. 87, 88.
3 Верещагин Н. К. Млекопитающие Кавказа. М.; Л., 1959, с. 195.
4 Вавилов Н. И. Опыт агроэкологического обозрения ..., с. 121.
5 Там же.
8 Котович В. Г. К вопросу о древнем земледелии и скотоводстве в горном Дагестане. — Учен. зап. ИИЯЛ, Махачкала, 1961, т. IX, с. 283, 284.
7 Котович В. Г. Основные этапы социально- экономического развития раннеземледельческого населения Дагестана. — Тезисы доклада на конференции «Формы перехода от присваивающего хозяйства к производящему и особенности развития общественного строя». М., 1974, с. 58.
8 Там же, с. 58; Он же. Каменный век Дагестана. Махачкала, 1964, с. 158.
9 Котович В. Г. Чохская стоянка — первый памятник каменного века в горном Дагестане. — Учен. зап. ИИЯЛ, Махачкала, 1957, т. III, с. 153.
10 Там же.
11 Крайнов Д. А. К вопросу о происхождении животноводства в Юго-Западном Крыму. — СА, 1957, № 2, с. 16;
12 Золотов К. Н. Роль охоты и животноводства в хозяйственной жизни населения Дагестана в древности. — МАД, Махачкала, 1961, т. II, с. 291, 292. п Котович В, Г. Каменный век Дагестана, с. 180, 181.
13 Амирханов X. А. О соотношении чохской культуры и прикаспийских памятников Южного Туркменистана. — V Крупновские чтения по археологии Кавказа: Тезисы докладов. Махачкала, 1975, с. 4—6.
14 Массон В. М. Средняя Азия и Древний Восток. М.; Л., 1964, с. 18.
15 Массон В. М. Поселение Джейтун. — МИА, 1971, № 180, с. 136, 137, рис. 34.
16 Котович В. Г. Каменный век Дагестана, с 189—203, 211—216; Он же. К вопросу о древнем земледелии и скотоводстве в горном Дагестане, с. 279—284; Он же. О хозяйстве населения горного Дагестана в древности. — СА, 1965, № 3; Мунчаев Р. М. Кавказ на заре бронзового века. М., 1975, с. 77.
17 Гаджиев М. Г. Новые данные о южных связях Дагестана в IV—III тыс. до н. э. — КСИА, 1966, вып. 108, с. 55.
18 Гаджиев М. Г. Новые данные..., с. 56.
19 Там же, с. 60; Он же. Энеолитическая культура Дагестана. — V Крупновские чтения по археологии Кавказа: Тезисы докладов, с. 21.
20 Гаджиев М. Г. Новые данные.. с. 59, 68, рис. 19, 1—8; Мунчаев Р. М. Кавказ на заре бронзового века, с. ИЗ, 128.
21 Гюлъ К., Власова С., Кисин И., Тертеров А. Физическая география Дагестанской АССР. Махачкала, 1959, с. 110.
22 Пользуюсь случаем выразить Г. Ф. Коробковой глубокую благодарность за консультацию и трассологическое изучение каменных орудий Гинчи.
23 Определение остеологического материала произведено доцентом Дагсельхозинститута К. Н. Золотовым.
24 Гаджиев М. Г. Новые данные..., с. 57, рис. 9, 12.
25 Атаев Д. М., Кушнарева К. X. Два поселения в урочище Чинна (горный Дагестан).— КСИА, 1966, вып. 108, с. 71.
26 Котович В. Г. Каменный век Дагестана, с. 203—211.
27 История Дагестана. М., 1967, т. I, с. 42—44, 54-56.
28 Котович В. М. Верхнегунибское поселение — памятник эпохи бронзы горного Дагестана. Махачкала, 1965, с.21.
29 Котович В. Г. О хозяйстве населения горного Дагестана в древности, с. 8—10.
30 Вавилов Н. И. Мировой опыт земледельческого освоения высокогорий. — Природа, 1936, №2, с.80.
31 Агларов М. А. Техника сооружения террасных полей и эволюция форм собственности на землю у аварцев. — Учен. зап. ИИЯЛ, Махачкала, 1964, т. XIII, с. 181.
32 Котович В. Г. О хозяйстве населения горного Дагестана в древности, с. И; Агларов М. А. Техника сооружения..., с. 184; Котович В. М. Верхнегунибское поселение, с. 217.
33 Котович В. М. Верхнегунибское поселение, с. 216.
34 Мунчаев Р. М. Археологические исследования в нагорном Дагестане в 1954 г. — КСИИМК. М., 1958, 71, с. 43, 44.
35 Существует мнение, что террасное земледелие явилось причиной дробления рабочей силы, ранней индивидуализации труда, вследствие чего террасные поля очень рано становятся объектами частного, посемейного владения, что в конечном итоге приводит к разрушению общинной собственности на пахотные земли и к разложению первобытнообщинных отношений (Агларов М. А. Техника сооружения..., с. 185-192). Данные археологии фиксируют начальные
этапы индивидуализации и выделения малых семей с конца эпохи средней бронзы (вторая половина II тысячелетия до н. э.). В эпоху ранней и средней бронзы (третья—первая половина II тысячелетия до н. э.), судя по погребальному обряду, в горном Дагестане основными хозяйственными ячейками общества были большие патриархальные семьи (Гаджиев М. Г. Из истории культуры Дагестана в эпоху бронзы. Махачкала, 1969, с.164-168).
36 Гаджиев М. Г. Раскопки памятников бронзового века в горном Дагестане. — АО 1968 г. М., 1969, с. 102; Круглов А. П. Северо- Восточный Кавказ во II—I тыс. до н. э. — МИА, 1956, № 68, с. 94; Котович В. М. Верхнегунибское поселение, с. 15—20.
37 Вавилов Н. И. Мировой опыт..., с. 75.
38 Котович В. Г. О хозяйстве населения горного Дагестана в древности, с. 8—10.
39 Кушнарева К. X., Чубинишвили Т. Н. Древние культуры Южного Кавказа. JL, 1970, с.126, 127.
40 Гаджиев М. Г. Раскопки памятников..., с. 102; Он же. Раскопки поселения раннебронзовой эпохи в горном Дагестане. — АО 1970 г. М., 1971, с. 104, 105.
41 Атаев Д. М., Погребова М. Н. Поселение эпохи бронзы у с. Ирганай Унцукульского района. — МАД. Махачкала, 1969, т. III, с.34.
42 Атаев Д. М., Кушнарева К. X. Два поселения..., с.68—71.
43 Исаков М. И. Чиркатинские древности в Дагестане. — СА, 1961, № 4, с. 250—253.
44 Гаджиев М. Г. Раскопки памятников..., с.102.
45 Пиотровский В. В. Развитие скотоводства в древнейшем Закавказье. - СА, 1955, XXIII, с.6; Крупнов Е. И. Древняя история и культура Кабарды. М., 1957, с.83.
46 Котович В. М. Верхнегунибское поселение, с.217—221.
|
