|
There are no translations available.
<უკან დაბრუნება
Т. Б. Тургиев
ПРОБЛЕМЫ ХРОНОЛОГИИ БРОНЗОВОГО ВЕКА СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
ХРОНОЛОГИЯ ПАМЯТНИКОВ БРОНЗОВОГО ВЕКА СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
(Межвузовский сборник статей)
ОРДЖОНИКИДЗЕ
1982
До недавнего времени Северная Осетия представляла собой белое пятно на археологической карте памятников бронзовой эпохи (11), хотя существовало некоторое представление об облике материальной культуры племен Северного Кавказа в бронзовом веке, в основном, по материалам случайно обнаруженных или эпизодически раскопанных памятников1. Количественно незначительное число памятников эпохи бронзы сопровождалось и низким качественным уровнем их изучения2. Подобная источниковедческая база, бесспорно, не могла обеспечить решение важных археологических проблем3, таких как происхождение археологических культур бронзового века Северного Кавказа; хронология памятников как абсолютная, так и относительная; выделение археологических культур. Полевое исследование археологических памятников эпохи бронзы тормозилось отсутствием археологических кадров. Проблему подготовки кадров решила Северо-Кавказская археологическая экспедиция, созданная в 1978 г. при СОГУ и развернувшая свои р а боты сразу в Северной Осетии и Прикубанье. Подобный размах работ объяснялся широтой понимания проблем эпохи бронзы. В самом деле, все сказанное выше можно отнести и к состоянию изученности Прикубанья (Среднего и Нижнего) до середины 70-ых годов. В то же время эти отдаленные друг от друга (почти на 1000 км) регионы — Осетия и Прикубанье - связаны в археологическом отношении как памятниками одних и тех же культур - майкопской, куро-aракской, общими явлениями в культурах среднебронзового века (15, 21), так и общими проблемами в их изучении. В результате работ Северо-Кавказской экспедиции 1978—1981 гг. создана новая источниковедческая база4, которая позволяет по-новому осветить дискуссионные вопросы северокавказской археологии (14—18, 20—22). Раскопками СКАЭ СОГУ были охвачены практически все районы СО АССР, кроме высокогорий (3) и 6 районов Краснодарского края (4-6). Изданием тематических сборников руководство СКАЭ СОГУ и кафедры истории СССР вводит в научный оборот раскопанные материалы, а также дает путевку в жизнь археологическим исследованиям, появившимся в результате осмысления материалов СКАЭ СОГУ. Первый сборник «Проблемы археологии Северной Осетии» познакомил научную общественность с материалами выдающегося могильника у с.Дзуарикау, содержащего погребения майкопской, куро-аракской, кубано-терской культур (начальной фазы развития). На материале этого могильника были решены проблемы выделения кубано-терской культуры и относительной хронологии упомянутых культур (21, 17). Наряду с проблемами эпохи бронзы выдвигались актуальные проблемы поиска палеолитических памятников, общие проблемы археологии Крыма и Кавказа в бронзовую эпоху, а также проблемы исследования погребальных памятников средневековой Осетии (27, 23).
Во втором сборнике «Катакомбные культуры Северного Кавказа» был выбран узкотематический аспект в многообразии культурно-исторического развития населения Северного Кавказа в эпоху бронзы, предельно слабо освещенный в специальной литературе и по причине отсутствия катакомбных памятников в предгорьях до середины 70-ых годов и по причине включения катакомбных памятников или их инвентаря в так называемую «северокавказскую культуру» (8, 11, 19). Впервые в этом сборнике были очерчены реальные границы катакомбных культур в Прикубанье — до Тамани на западе, до Уляпа - на юге, до Кропоткина - на востоке. Пояс катакомбных памятников Прикубанья соединялся с северо-осетинскими катакомбами через курганные могильники Верхнего Прикубанья, раскопанные А.Л.Нечитайло (13), Ставрополья, (3—5) катакомбы высокогорий КБ АССР (Былым 3—5). В Осетии катакомбные памятники эпохи бронзы были выявлены в ст.Терской, в с.Ногир, в с.Чикола (22). Была определена связь катакобных памятников Северного Кавказа с массивом ка такомбных культур в Восточной Европе и Крыму, а также предложена концепция происхождения катакомбных культур как привнесение катакомбного обряда и усвоение его местным населением. Был определен круг памятников с обрядом захоронения в катакомбах от Палестины, Восточного и Западного Средиземноморья (по побережьям) и на островах, во Франции, Германии и Польше. Как наиболее вероятный путь проникновения катакомбного обряда на территорию Кавказа был выбран из Франции, через Польшу в Восточную Европу и далее на Северный Кавказ через Тамань, и Подонье. Эта концепция объясняет, по крайней мере, глубокое своеобразие катакомбных вариантов, которые рассматривались некоторыми исследователями как отдельные катакомбные культуры(8). Были решены основные аспекты хронологии различных катакомбных памятников Северного Кавказа. Если вопросы относительной хронологии памятников могут успешно решаться на стратифицированных объектах (курганах, поселениях), то вопросы абсолютной хронологии зависят не только от обнаружения в северокавказских памятниках импортов, но и от обоснования способа попадания этих импортов на Северный Кавказ. Таким образом, методология решения вопросов абсолютной хронологии состоит в соединении археологической методики (сравнение, типологическая классификация и др.) и фактов археологичесской истории Древнего Востока, Египта или Греции (то есть без абсолютной хронологии). Надо сказать, что и в настоящее время абсолютные даты для памятников Северного Кавказа и в целом для Восточной Европы получаются традиционным способом - прибавлением к абсолютной дате импортной вещи в ареале ее происхождения (возникновения и бытования) 100 лет, означающих временной промежуток ее пррникновения и появления в памятниках, которые следует продатировать. Довольно произвольная цифра - 100 лет связывается с колебаниями дат в различных хронологических системах («короткие» - н-р, Сми т а - 35 и «длинные»). Все вместе взятое оставляет процесс абсолютного датирования отечественных памятников. Такой произвольный подход естественно порождал негативное отношение к абсолютным датам, неверие в возможности такого способа датирования памятника(25), стремление ряда археологов перейти на радиокарбонные даты или совмещать последние с историческими (34). Подобный поход эклектичен и порождает новые ошибки. Вместе с тем абсолютные даты позволяют вывести памятники Северного Кавказа на исторические рубежи и дают возможность прикоснуться к древней истории, реконстрируя исторический процесс в древности и для регионов, которые не были вовлечены в общий исторический процесс из-за отсутствия или письменности, или памятников письменности. Подобные размышления возникают при прочтении статей предлагаемого ниже сборника. Сборник «Хронология бронзового века Северного Кавказа»—начало серии работ, посвященных хронологии культур бронзового века Северного Кавказа. В данном сборнике этой серии предлагается решение проблем хронологии майкопской и куро-аракской культур, а также культур, участвующих вместе, с ними в этнокультурном процессе, охватывающем раннебронзовую эпоху. Во всех работах, посвященных памятникам Северного Кавказа, указывается, что Кавказ - это проводник культурных течений с Древнего Востока на территорию Восточной Европы. Первая археологическая культура, которая сразу же после обнаружения была безоговорочно отнесена к кругу «восточных культур», была майкопская культура (7, 24, 28). Однако несмотря на единодушие исследователей в том, где надо искать корни этой культуры, генезис майкопской культуры до сих пор остается невыясненным. Обнаруживает неустойчивость и даты майкопской культуры (1, 2) из-за слабой связи с памятниками последующего периода на Северном Кавказе и с памятниками раннебронзового века Восточной Европы. В статье Н.А.Николаевой «Проблемы классификации, периодизации, хронологии и этнической атрибуции майкопской культуры в археологической литературе» проанализированы почти все работы, решающие тот или иной аспект майкопской проблемы. По нашему мнению, работы правильно сгруппированы в рамках четырех направлений выявления истоков художественного стиля (1), абсолютного датирования майкопских памятников путем типологического сопоставления с инвентарем памятников, имеющих исторические даты (II), определения места Майкопа в системе относительной хронологии Северного Кавказа и Восточной Европы (III) и исследования бытовых памятников (IV). Кроме анализа работ, не раз уже разбираемых в историографии майкопского вопроса, Н.А.Николаева впервые дает оценку последних исследований майкопских памятников (1-2, 12). Статья пронизана стремлением выявить причину неудач в решении вопросов происхождения майкопского искусства, колебания дат Майкопа. Историографический анализ позволяет автору статьи присоединиться к мнению А.А.Иессена (9), А.А.Формозова о том, что майкопская проблема должна решаться в комплексе (происхождение искусства, керамического и металлического инвентаря, украшений, обряда и т.д.). О том, как сделанный вывод выдерживается в работе Н.А.Николаевой и В.А.Сафронова, можно получить представление из статьи «Хронология и происхождение майкопского искусства». Авторы предлагают новый методический подход к решению этой проблемы, которой посвящено более 15 работ, проводя сравнение на уровне конкретных аналогий в изображении деталей, противопоставляя такой подход традиционному поиску аналогии вообще образу «льва», «была», и т.д. Можно согласиться с авторами статьи в том, что майкопское искусство знаменует проникновение условности в реалистическое изображение одушевленного объекта- животного, а следовательно, поиск аналогий должен проводиться не в сфере реалистического искусства Протописьменного периода по месопотамской периодизации (34), а в сфере искусства конца Раннединастического II- Раннединастического III периодов. Правильная исходная позиция определила положительный конечный результат: обнаружены почти (насколько это вообще возможно при сравнении произведений искусства) полные аналогии майкопским «изображениям верениц животных на серебряных сосудах» в памятника шумеро-эламского искусства. Происхождению майкопской культуры посвящена статья В.А.Сафронова. Эта работа размышляется как бы продолжением первых двух, 77777777ешая оставшиеся аспекты майкопской проблемы: происхождение керамической традиции Майкопа; этногенез майкопских племен; участие майкопских племен в исторических событиях второй половины III тыс. до н.э., осещенных письменными источниками. Ключевым звеном статьи В.А.Сафронова является констатация факта, что в Верхнем Mеждуречьи существует археологический памятник, материальная культура которого (керамика, металл, пластика, архитектура, искусство) обнаруживает полные соответствия в майкопских курганных и бытовых памятниках. Это положение позволяет автору пристальнее вглядеться в локализацию памятника и связать его с религиозным центром древнего Востока на протяжении III—I тыс. до н.э. Обнаружение археологической культуры майкопского облика не только в Верхней Месопотамии, но и в Леванте (Библе) заставляет В.А.Сафронова искать исторический источник, отражающий передвижения, по
77777райней мере, на этой территории. Одним из таких источников является Библия, которая служит историческим источником в части Ветхого Завета для изучения древних государств Израиля, Сирии, Палестины и вообще Древнего Востока в период II-I тыс. до н.э. Привлечение такого сложного памятника, как Библия, сопряжено с большими трудностями, вызванными разным пониманием истории хронистом и современным исследователем. Учитывая это, В.А.Сафронов в той части Библии, которая привлекается для исследования майкопского вопроса, дает «подстрочник» с комментарием, что помогает уяснить мысль автора и его мнение о событиях, освещаемых в Библии. После изложения в тезисном плане Бытия, В.А.Сафронов проводит сравение хронологии в Книге Бытия и Книге Судей, указывая на реальность последней и соответствие ее историческим фактам. Последняя часть работы связана с сопоставлением фактов, изложенных в Библии (Быт.), с реальными историческими событиями, а также фактами археологической истории Египта, Палестины, Леванта и Древнего Востока вообще. Следует подчеркнуть, что стремление привлечь такой памятник, как Библия, оперирующий значительным списком исчезнувших народов, государств, исторических деятелей Древнего Востока, прослеживается у многих авторов, однако попытки эти робки и фрагментарны(29). Работу В.А.Сафронова следует считать первым и успешным опытом интерпретации библейских событий Ветхого Завета в Книге Бытия в связи с историческими событиями III тыс. до н.э. и позволяет считать работу первым историко-хронологическим исследованием, связанным с археологией эпохи бронзы Кавказа и Восточной Европы. Работа В.Л.Ростунова «К вопросу о датировке роговидных очажных подставок куро-аракской культуры» касается одного из культовых предметов куро-аракской культуры, которая является южным соседом майкопской культуры. Поразительным фактом является культурная изоляция обеих культур друг от друга, малыми заимствованиями, самобытными путями развития как в керамической традиции, так и в металлообработке. Если майкопская культура является пришлой на Кавказ, то куро-аракская культура всегда рассматривалась исследователями как местная, корнями уходящая д а же в IV тыс. до н.э.(10). Заслуживает внимания тенденция В.Л.Ростунова омолаживать памятники куро-аракской культуры, что соответствует датам куро-аракской культуры на Ближнем Востоке, не уходящим глубже Раннебронзового I (первой четверти III тыс. до н.э.)(30-33). Получая некоторое представление о южном соседе майкопской культуры, читатель сборника получает и новые сведения о соотношении майкопской культуры с новосвободненскими памятниками на территории, находящейся к северо-западу от Кавказа в нижнем Поднепровье, где обнаружены памятники типа Михайловского поселения и старосельского типа. Вопрос о соотношении Майкопа и Новосвободной долгое время дебатировался, но широко бытует мнение о генети-ческой связи Майкопа и Новосвободнай (12). Недавно была предложена концепция происхождения новосвободненских памятников из культуры шаровидных амфор Польши(18). В этой работе отрицается всякая связь керамического инвентаря Майкопа и Новосвободной - т.е. «этнического» показателя в материальной культуре. Авторами статьи показано, что наряду с появлением памятников типа Новосвободная на Северном Кавказе, этот же процесс охватил и юг Восточной Европы и выразился там в появлении памятников кеми-обинской культуры в Поингулье, Поднепровье, в Крыму (18). Статья Ю. А. Шилова «Памятники старосельского типа» посвящена открытию и интерпретации старосельских погребальных памятников, синхронных нижним слоям поселения Михайловское, содержащих 4-х колесные повозки. Эти уникальные памятники находят полное соответствие в погребальных памятниках Нижнего Прикубанья, раскопанных СКАЭ СОГУ в 1978-1979 гг. и интерпретированных в работах Н.А.Николаевой и В.А.Сафронова (16, 22). Следует подчеркнуть, что требует дополнительной аргументации реконструкция исторических процессов, обрисованных Ю.А.Шиловым. Необходим выход на проблему появления колесного транспорта, выявление мест исторического приоритета повозок, тогда исторические реконструкции будут более убедительны. Подводя итоги, мы приходим к заключению, что проблемы хронологии раннебронзового века Северного Кавказа заключаются в выяснении происхождения майкопской культуры, проведенном в этом сборнике Н.А.Николаевой и В.А.Сафроновым; в решении соотношения майкопских и новосвободненских памятников и причин их сходства и различия. В настоящем сборнике эти вопросы решаются косвенно с привлечением материалов, синхронных и однокультурных с новосвободненскими, на сопредельных территориях. В следующем сборнике «Кочевники раннебронзового века Восточной Европы» предполагается осветить названные проблемы. Наконец, немаловажным является вопрос соотношения майкопской и куро-аракской культур и их исторической роли в развитии культуры Северного Кавказа (12).
---------------------------------------------------
1 Следует подчеркнуть, что хранящиеся в КМСО материалы по эпохе бронзы составлены почти исключительно случайными находками из разрушенных курганов.
2 Отсутствовали до середины 70-х годов данные о курганной стратиграфии, поскольку о разрушенных памятниках сообщали, когда уже насыпь была полностью снята или когда стратиграфической картины уже нельзя было получить.
3 Подробнее о состоянии изученности памятников эпохи бронзы СО АССР см. (17, 21, 26).
4 При СОГУ создан археологический музей, коллекции которого составлены материалами из раскопок Северо-Кавказской археологической экспедиции СОГУ и ВЦНИЛКР/ВНИИР. Коллекция керамики составляет больше 1000 ед. хранения отреставрированных целых сосудов. Коллекция металлических предметов только по эпохе бронзы превышает 1000 экз.
Литература
1. Андреева М.В. К вопросу о южных связях майкопской культуры. С А, 1977, №3.
2. Андреева М.В. Об изображениях на серебряных майкопских сосудах. СА, 1979, №1.
3. Археологические открытия за 1977б М., 1978.
4. Археологические открытия за 1978 г. М., 1979.
5. Археологические открытия за 1979 г. М., 1980.
6. Археологические открытия за 1981 г. М., 1982.
7. Городцов В.А. Бытовая археология. М., 1910.
8. Иерусалимская А.А. К истории племен эпохи бронзы степного Предкавказья (предкавказский вариант катакомбной культуры). Автореферат канд. дисс. Л, 1958.
9. Иессен А.А. К хронологии больших кубанских курганов. СА, XII, 1950.
10. Кушнарева К.X., Чубинишвили Т.Н. Древние культуры Южного Кавказа. Л., 1970.
11. Марковин В. И. Культура племен Северного Кавказа в эпоху бронзы. МИА, 1960, № 93.
12. Мунчаев Р. М. Кавказ на заре бронзового века. М., 1975.
13. Нечитайло А. Л- Суворовский курганный могильник. Киев, 1979.
14. Николаева Н, А. Культура шаровидных амфор на территории Северной Осетии. VIII Крупновские чтения. Нальчик, 1978.
15. Николаева Н. А. Культурное единство предгорной полосы центральной и западной частд Северного Кавказа в ранне- и среднебронзовую эпоху. IX Крупновские чтения. Элиста, 1979.
16. Николаева Н. А. Повозки Северо-Западного Кавказа. Тезисы. Оренбург, 1980.
17. Николаева Н.А. Выделение кубано-терской культуры в ранне- и среднебронзовом веке на Северном Кавказе. В сб.: Проблемы археологии Северной Осетии. Орджоникидзе, 1980.
18. Николаева Н. А. Сафронов В. А. Происхождение дольменной культуры Северо-Западного Кавказа. Сообщения НМС, вып. VII. М., 1974.
19. Попова Т. Б. Племена катакомбной культуры. М., 1955.
20. Сафронов В. А. Курганный могильник у с. Дзуарикау. Орджоникидзе, 1980.
21. Сафронов В. А. Периодизация и хронология раннего и начала среднебронзового века юга Восточной Европы. Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы. Донецк, 1979, с. 13—16.
22. Сафронов В. А. Катакомбные памятники предгорной зоны Северной Осетии. В сб.; Катакомбные культуры Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1981.
23. Столяр А.Д., Щепинекий А. А. Археологические памятники Симферопольского водохранилища. В сб.: Проблемы археологии Северной Осетии, 1980. и в сб.: Катакомбные культуры Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1980—1981,
24. Смирнов Я. И. Восточное серебро. Спб., 1909, с. 7.
25. Соловьев Л. Н. Новый памятник культурных связей Кавказского Причерноморья в эпоху неолита и бронзы — стоянки Воронцовская пещера. ТАИЯЛИ, т. XXIX, 1958.
26. Тменов В. X. Новые археологические памятники на территории Северной Осетии.— Вопросы осетинской археологии и этнографии, т. I. Орджоникидзе, 1980.
27. Тургиев Т. Б., Марченко И.И. Грунтовый могильник у с. Дзуарикау. В сб.: Проблемы археологии Северной Осетии. Орджоникидзе,1980.
28. Фармаковский Б. В. Архаический период в России. МАР, 1914, № 34.
29. Xазанов А. М. Социальная история скифов. М. 1976.
30. Braidivood С. Excavations at the piain of Antiochiya. Chicago.
31. Hennessу J. The foreign relations of Palestine during the Chalcolithic and Bronze Age. London, 1967.
32. Finegan J. Archeological history of Ancient Middle East. 1979.
33. Kenyon K. The Bible and recent archaeology. Warmister, 1978.
34. Mallowan М. E. The Earty Dynastic period in Mesopotamia. CAH, v. I, chap. 16, fasc. 62 Cambridge; 1967.
35. Schaeffer C.F. A. Stratigraphie comparee et chronologie de 1’Asie Oc c identa l, London, 1948,
|
