<უკან დაბრუნება

Г. Г. Пхакадзе

ВОСТОЧНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ IV-III тыс. до н.э.

(Тбилиси)

(к проблеме культурных контактов)

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КУЛЬТУР И ЦИВИЛИЗАЦИЙ В честь юбилея В. М. МАССОНА

Санкт-Петербург

2000 г.

Систематические исследования на территории Западного Закавказья выявили множество памятников эпохи палеометалла, которые дают возможность по новому поставить ряд вопросов древнейшей истории этого региона. Было установлено, что высокоразвитые культуры IV—III тыс. до н. э. являлись в основном преемниками местных традиций, но, вместе с тем, имели тесные взаимосвязи с сопредельными культурами Северного Кавказа и Передней Азии. Культурные контакты особенно интенсифицируются во второй половине IV тыс. до н. э., то есть, в период позднего энеолита. Наглядное тому доказательство — появление в Западном Закавказье мотыг “сочи-адлерского” типа, каменных полированных браслетов и некоторых типов наконечников стрел. В это же время происходит передвижение с юга переднеазиатских керамических форм и производственных навыков, зафиксированных в Тепе Гавра 12—8, Амуке F, Хаме М, Тепеджике, Геой-тепе, Телль Хуейре, Дежерментепе и др. (Мунчаев 1975: 334—345; Андреева 1977: 41; Трифонов 1987: 19—20) через Южный Кавказ (Бериклдееби, Абастумани, Самерцхле клде, Дарквети, Дзудзуана, Воронцовская пещера) на север в Прикубанье, где они, наряду с местным субстратом, участвуют в формировании майкопской культуры (Пхакадзе 1985: 16—33). С учетом некоторых общих признаков (однородность керамики, каменных, костяных, роговых изделии, пряслиц и др.) в становлении майкопской культуры, по-видимому, определенную роль сыграли и энеолитические племена западного Кавказа (Джавахишвили 1968: 15—17). В конце IV — начале III тыс. до н. э. вокруг Черного моря формируются культуры, тесно связанные между собой. Это Балканы и Егейя — на западе, Анатолия — на юге, Кавказ — на востоке и степные культуры — на севере. Обозначенную огромную территорию, кроме металлургических навыков, объединяли те культурные трансформации и динамические процессы, которые привели к определенным интеграционным явлениям во всем ареале. Частично этим объясняется сходство отдельных категорий материальной культуры и целых их серий, как из близлежащих, так и достаточно удаленных друг от друга областей (Мерперт 1987: 89—97; Черных 1987: 98—106). Для III тыс. до н.э. на Кавказе обычно упоминаются две большие культуры: майкопская и куро-аракская. Вместе с тем на всем восточном побережье Черного моря (рис. 1) в низменной полосе Колхети и прилегающих предгорьях фиксируется еще одна большая самобытная раннебронзовая культура с высокоразвитой металлургией, земледельческо-скотоводческой экономикой и весьма специфической керамической продукцией. Она не относится ни к куро-аракской, ни к майкопской культурам и резко отличается от них. Эта культура выделена нами под названием “раннебронзовая культура Колхидской низменности” 1. Она еще находится в процессе изучения, но уже сейчас можно определить ее некоторые характерные черты: 1 — единая линия развития традиций предшествующих эпох; 2 — “хуторный” тип поселения, плетеные помещения на деревянных сваях и площадках, утрамбованных глиной; 3 — консервативность каменной индустрии; 4 — неорошаемое земледелие с применением дренажной системы; 5 — преобладание хозяйственных орудий в наборе металлического инвентаря; 6 — своеобразная керамическая продукция; 7 — дольмены и обряд вторичного захоронения; 8 — культовые обряды без применения очагов, подиумов, подставок и др. (Пхакадзе 1993: 119—121).

Раннебронзовая культура Колхидской низменности охватывает все III тыс. до н.э. Самые ранние памятники обнаружены в Северо-Западной (Воронцовская пещера) и Юго-Западной части Колхиды (Чакви) и относятся к концу IV тыс. до н. э. К памятникам развитого этапа относятся следующие поселения: Очамчире, Испани (нижний горизонт), Гумиста-Ачандара, Диха-Гудзуба (1 слой), Пичори (8 слой), Колотаури и малые дольмены. Из них более архаичными являются Очамчире и Испани (нижний слой), который датируется по 14С 2640 и 2540 гг. до н.э. Возраст Пичорского поселения (8 слой) — 2290 ± 60 гг. до н. э. Следовательно 26—23 вв. до н. э. являются хронологическими рамками развитого этапа этой культуры (рис. 2). К финальному этапу относятся памятники: Мачара (III), Гуандра (Б), Испани (верхний горизонт), Саелиао, Пичори (7 и 6 слои), средние дольмены. Их возраст по 14С: Испани —2060 ± 50 г. до н.э., Пичори (6 слой) — 1965 г. до н. э. (рис.3; Пхакадзе 1998: 33). Высокий уровень экономики документируется двумя уникальными деревянными сохами разного типа из поселения Пичори, развитым металлургическим производством и гончарным делом. По материалам дольменов (топоры, кинжалы, крюки), Испани (модели вислообушных топоров) и, особенно, Пичорского поселения (двухстворчатые формы для отливки трубчатообушных топоров, формы для отливки подтреугольных мотыг и сама мотыга, уникальные четырехсторонние формы для 4 разных предметов, чаши, ковши, поддувала, шлак и др.), можно утверждать, что производство металлических предметов происходило на месте (рис. 4). Ковка и литье с применением способа утери восковой модели, использование мышьяковистых бронз (2—8 %) или сплава сурьмы указывают на существование в Закавказье еще одного важного (вторичного) металлургического очага. Отдельные металлические предметы (топоры, крюки) демонстрируют тесные связи с Северным Кавказом (Новосвободная, Бамут, Новый Аршти; Джапаридзе 1976: 189—190). Общей является и идея дольменов, хотя закавказские и северокавказские дольмены значительно отличаются друг от друга как по форме, так и по инвентарю.

Колхидская раннебронзовая керамика ручной лепки, грубая, твердого обжига, розовато-бурого или черноватого цвета. Ведущие формы: горшки, миски, банки, карасообразные и прямостенные сосуды с плоским дном, толстым венчиком и ленточными, вертикальными или горизонтальными ручками. Распространенный орнамент — рельефный валик вокруг корпуса с насечками, защипами, отпечатками пальцев, зернообразные и ёлочные узоры и всевозможные налепы (рис. 2—3). Наряду с основной массой традиционной керамики на некоторых памятниках (Очамчире, Испани, Пичори) обнаружена маленькая группа черно- и коричневолощенных сосудов с резным геометрическим орнаментом, часто переходящим и на ручки; они указывают на тесные взаимосвязи с культурой ранних триалетских беденских курганов (рис. 5). Обе керамические группы находят аналогии в материалах Анатолии, Балкан и восточной Европы (рис. 6—7). Знаменательно, что в Анатолии и Сирии схожая по форме и орнаменту с колхидской посуда известна уже с халколита (Амук А—13, Тепеджик, Тюлин-тепе I—IV) и продолжает существовать до эпохи железа (Esin 1982: рис. 94—96). Такая же картина наблюдается и в прибрежной полосе Колхидской низменности. Раннебронзовая культура Колхидской низменности имела тесные контакты с южной дугой “циркумпонтийской зоны” (Мерперт 1987:21). Аналогии в керамике мы находим в памятниках южной полосы побережья Черного моря — Дюндар-тепе, Демирчихуюк, Икизтепе (Alkim 1988, рис. ХI—ХVI), западной Анатолии — Кумтепе (В2), Троя I (Korfmann 1993: 29, tab. III), внутренней Анатолии — Аладжа, Кюрдере, Хорозтепе, Пилирхуюк, Буюк-Гулюджек, Ескиапар и др. (Ortmann 1963: 163—189, рис. X, XII, ХIV—ХХ). Особое сходство фиксируется с материалами поселения Езеро (III тыс. до н э.) во фракийской долине. Близость наблюдается как в формах сосудов, так и в орнаментации (валик с насечками, разнообразные налепы, резные узоры). Аналогичен каменный и роговой инвентарь, пряслица, украшения, модели колес и др. (Георгиев, Мерперт и др. 1979:491—496, рис. 225—230). Такая же керамика известна и в Болгарии (Караново VII), Придунавье (Черновода), Сербии (Бубани-Хум II) и др., резной узор здесь заполнен белой массой. Параллели и сходства материалов отдаленных друг от друга регионов рассматриваются как результат длительных процессов культурных диалогов, взаимосвязей, диффузии и передвижения групп людей. В раннебронзовой культуре Колхидской низменности уже сегодня можно выделить три локальных региона: северо-западный, центральный и юго-западный. Дальнейшие исследования дадут возможность более полно осветить многие вопросы, связанные с древнейшей историей Колхиды.

Андреева М. В. 1977. К вопросу о южных связях Майкопской культуры // СA 1: 39—56.

Георгиев Г. И., Мерперт Н. Я., Димитров Д. Д., Катингаров Р. В. 1979. Езеро. Раннебронзовое селище. София.

Джавахишвили А. И., Глонти Л. И., Киквидзе Я. М. 1968. Результаты работ археологической экспедиции 1964 года в Урбниси и Квирила // Труды Гос. музея Грузии XXV: 15—21. Тбилиси. (На груз. языке).

Джапаридзе О. М. 1976. К этнической истории грузинских племен по данным археологии. Тбилиси.

Мунчаев Р. М. 1975. Кавказ на заре бронзового века. М.

Мерперт Н. Я. 1987. Циркумпонтийская зона в раннебронзовом веке: вопросы культурных контактов // Кавказ и Юго-восточная Европа в эпоху раннего металла: 89—98. Тбилиси.

Пхакадзе Г. Г. 1985. К вопросу о взаимосвязи Западно-Грузинской раннебронзовой и Майкопской культур // Вопросы археологии Грузии III: 22—36. Тбилиси. (На груз. языке). 1988. К изучению памятников Рион-Квирильского бассейна (IV — сер. III тыс. до н. э.) // СА 2: 43—57. 1993.

Западное Закавказье в III тыс. до н. э. Тбилиси. 1998.

Некоторые аспекты изучения раннебронзовой культуры Колхидской низменности // Дзиебани: 32—37. — Тбилиси: Центр археологических исследований АН Грузии.

Трифонов В. А. 1987. Некоторые вопросы переднеазиатских связей Майкопской культуры // КСИА 192: 18—25.

Черных Е. И. 1987. Культурные контакты Циркумпонтийской области // Кавказ в системе палеометаллических культур Евразии: 98—106. Тбилиси.

Alkim B. 1988. lkiztepe l. Excavations 1974—75. Ankara.

Barnabo R. 1964. Poliochni. Roma.

Esin U. 1982. Tepecik excavations. Keban project 1974—75: 71—118. Ankara. 1982a. - Tulintepe excavations 1979-1980: 119—135. Ankara.

Orthmann W. 1963. Die Keramik des Früher Bronzezeit aus Innerunatalien. Berlin.

Korfmann M., Kromer B. 1993. Demirchihuyuk, Besik-Tepe, Troia — eine Zwischenbilanz zur Chronologie dieser Orte in Westanatolien / Studien Troica III. Mainz am Rein.

• უძველესი კავკასია