|
<უკან დაბრუნება
Марковин В.И.
Курган Псынако - памятник дольменной культуры Кавказа
Нальчик: Издательский отдел КБИГИ, 2011. – 84 с.
Книга выдающегося археолога-кавказоведа, доктора исторических наук Марковина Владимира Ивановича посвящена замечательному памятнику дольменной культуры Северо-Западного Кавказа – кургану и находившемуся в нем дольмену Псынако недалеко от города Туапсе. Исследователь считает Псынако культово-погребальным комплексом III–II тыс. до н.э., отмечает уникальность архитектуры курганной насыпи, корректно излагает свои идеи о средиземноморских связях дольменов Северо-Западного Кавказа, а также об их связях с древней историей адыгов. Книга адресована археологам, историкам, этнологам, работникам музеев, а также широкому кругу читателей, интересующихся археологией и историей Северного Кавказа.
Глава 1
Дольменные постройки эпохи бронзы и мистика в канун XXI века нашей эры (вместо введения) Мы находимся у самого порога XXI века нашей эры. Может быть, эта книжка выйдет из печати, когда на планете Земля уже начнут вышагивать первые годы новейшего III тысячелетия. И с каждым годом будут удаляться от нас, растворяясь в дымке времени, эпохальные даты в жизни нашей страны и, отдельно, более мелкие, чисто семейные и личные события, становясь в разной степени памятными и по-своему важными. Вот и дольменные постройки, занимающие умы многих ученых как своей архитектурой, так и происхождением, с каждым годом становятся всё древнее и древнее. Ведь еще относительно недавно, в XIX веке, как отмечал известный этнограф Леонид Иванович Лавров, им поклонялись шапсуги. У входа в дольмен они возлагали даже жертвенную пищу. И это не было молением с корыстной целью – извлечь что-то полезное для себя, а просто дань уважения далеким предкам. Они знали, что там – в дольмене – покоятся их кости1. Для подобной веры не нужны были глубокие научные доказательства. С большим почтением к дольменным постройкам относились абхазы. Об этом писал другой этнограф – Шалва Денисович Инал-Ипа2. Может быть, стоит напомнить, что речь идёт о монументальных – мегалитических постройках, сложенных из массивных плит и блоков наподобие карточного домика. Обычно у них имеется небольшой лаз вход, ведущий в камеру (внутреннее помещение). У адыгов (шапсугов, абадзехов, адыгейцев и др.) они известны как «дома карликов», «пещеры», «древние могильные дома», у народов Грузии как «дома великанов», «вместилища костей» (названия даны в переводе на русский язык). Конечно, каждый дольмен посвоему грандиозен и вызывает уважение к его строителям. Никакого удивления не может вызвать сам факт почтительного отношения к подобным сооружениям со стороны местных жителей с самого давнего времени. Для русских и европейских ученых западнокавказские дольмены стали известны с 1794 года, когда их впервые обнаружил П.С. Паллас на Таманском полуострове близ местечка Чокрак-кой3. С тех пор уже прошло более 200-х лет, по нашей стране лавиной прокатилась всепоглощающая волна
атеизма. Казалось бы, всякая вера в нечто отвлеченно-чудесное позади, залогом тому были социалистические соревнования, обязательства, встречные планы и учебные специальные курсы в вузах и соответствующие уроки в школах. Но, нет! Древние дольменные постройки, с разной степенью интенсивности изучавшиеся учеными все эти годы, холодные и замшелые, вдруг к концу XX века стали своеобразными святилищами. К ним появился интенсивный и далеко не научный интерес, а своеобразные паломничества с горячим молит венным полубредом, с шёпотом и придыханием. Эти новые хождения к дольменам настолько впечатляющи, что не прошли мимо глаз гостя России, голландского археолога Альберта Беккера. Ему удалось посетить такую дольменную «черноморскую Мекку» и видеть пилигримов, возлагающих цветы у древних построек4. В чем же дело? Мне не известна точная подоснова такого поклонения, тем более, что небывалый интерес к дольменам более всего проявляют не люди, живущие неподалеку от них, а приезжие экскурсанты и отдыхающие. Особенно много подобных паломников собирают окрестности г. Геленджика. Они, как было показано как-то по телевизору в передаче «Клуба путешественников», приносят цветы к дольменам и готовы всем телом прильнуть к серому камню. Просматривая «дольменную» литературу последних лет, я нашел небольшие книжки Владимира Мегре, изданные тремя выпусками в серии «Звенящие кедры России». Это не фантастика и не роман, а повествование такого рода, какое принято сейчас именовать «эссе». В сочинениях В. Мегре главенствует героиня, которую зовут Анастасия. Она, подобно Олесе из одноименной повести А.И. Куприна, ведет автора по извивам жизни. «Звенящие кедры» – это фон, на котором действует Анастасия. Именно она обращает внимание автора на дольмены. В. Мегре пишет о них весьма эмоционально: дольменам Западного Кавказа 10 тысяч лет, «они предшественники египетских пирамид», несмотря на свою древность, дольмены «имеют функциональное значение и для сегодня живущих людей», только надо уметь их «слушать просто сердцем»5. Дольмены строили для «достойных» людей. Вероятно, это были племенные вожди, которые боролись с «косностью своего времени». Стремясь понять «Истину первоистоков», именно они, «не утратившие способности пользоваться мудростью Вселенной», уходили в гробницы в «вечную медитацию». Здесь, уже в дольменной камере, куда проникали, приподняв массивное перекрытие, эти люди, находясь в «полной изоляции», при «отключении обычных органов чувств зрения и слуха», обретали «возможность полного общения с Разумом Космоса, осмысливать многие явления и поступки земных людей». Позже, спустя много лет, люди, обуреваемые жизненными вопросами, придя к дольмену и, вытащив из лаза пробку, «советовались с витающими в камере мыслями. Дух мудрости всегда был там». Как пишет В. Мегре древняя постройка и оказавшиеся в ней останки заживо погребенных становились «информационным приемником», способствовавшим связи с «Интеллектом Вселенной»6. Таким образом, не подвергается сомнению безусловное утверждение, что каждый дольмен – это «памятник мудрости и великого самопожертвования духа ради будущих поколений»7. В силу сказанного вполне понятна, проводимая В. Мегре мысль, что наши современники, подверженные разным треволнениям, могут почтительно сесть у дольменного сооружения, задуматься над тревожащим (9) вопросом и ответ на него придёт. А в какой форме, об этом сказано еще в одной «дольменоведческой книжке» новой серии «Экскурсия в Разум». Её анонимный автор (вероятно, А. Солнцев – генеральный директор «Исследовательского центра Анастасия»), немного знающий историю научного изучения дольменов Кавказа, пишет, что ответ на необходимый вопрос может появиться «в виде ощущения, образа, мыслеформы» и даже через «книги, размышления». Данный автор также считает, что строители дольменов «были мыслителями... Им не было равных во Вселенной. По интеллекту выше был толькосам Великий Интеллект Вселенной – Бог». «Дольмены не приемлют фальши, лицемерия, лжи»8. Этот анонимный автор рекомендует при необходимости пользоваться фотографиями дольменных сооружений, ибо снимки являются их «информационными отпечатками». Именно с этой целью еще в начале 1998 г. «ИЦ Анастасия» был издан набор открыток с видами дольменов, расположенных в районе г. Геленджика. В пояснении к открыткам сказано: «Рассмотрите фотографии Дольменов. Выберите одну. Определите точно задачу, цель, вопрос наиболее важные для Вас в этот момент, что Вы хотите знать, о чём попросить Дольмен... Поздоровайтесь с Духом Дольмена... Задав вопрос, послушайте в себе ответ... Закончив работу, поблагодарите Дольмен, попрощайтесь с ним...». Всё это мистика в чистом виде! Поклонение дольменам и использование их в качестве оракула – это возрождение давно известных мистических действий скрытого общения с «тайными существами и силами мира» независимо от «пространства, времени» и самой физической возможности такой практики9. Этот уход от каждодневности «со стремлением погрузиться в глубину собственного бытия» и не простого осмысления его, а «с привлечением потустороннего мира» и есть мистика10. Кстати, практику ритуального поклонения камням и растениям, а ведь дольмены – это сооружения, созданные в «вечном камне», румынский мистик Мирча Элиаде назвал иерофанией11. При этом дольмены, будучи осязаемой, вполне существующей реальностью, он считал, что они таят в себе нечто таинственное, мистически сверхъестественное. Это нечто и обыграно нашими почитателями мегалитов. Преклонение перед дольменами и мегалитами у европейцев уходит в далекое прошлое. Возле них устраивались даже жертвоприношения. Жак Марсиро пишет, что католическая церковь боролась даже с подобным культом12. К этому следует добавить, что мистическое поклонение пирамидам и разного рода мегалитам у теософов уже давно рассматривается как культово необходимое. Теософское учение, которое в какой-то степени сейчас возрождает В. Мегре, характеризуется поисками знаний о Боге и божественной мудрости при помощи личного, непосредственного созерцания, придавая таким впечатлениям форму «законченной системы»13. И у теософов такие постройки как дольмены всегда рассматривались в качестве зримого свидетельства своеобразного «божественного самооткровения» (теофании) в итоге молчаливого воздействия на человеческую сущность и деятельность «Духа и Разума Божественного Лица»14. Теософия не равна большим каноническим религиям, которые опираются на священные Писания, Откровения, Приведено в сокращении. (10)
Предания и проч. Это чисто умозрительное учение, исходящее из личного «Я» и его мироощущения. Нет сомнения, что взгляды В. Meгре и его последователей возникли под непосредственным учением известного теософа Е.П. Блаватской (1831–1891), проповедовавшую необходимость «возврата к мудрости древних». И сейчас, как это ни странно, после нашего многолетнего ниспровержения всё и вся с помощью атеизма снова становятся весьма популярными её книги «Тайная доктрина» и «Разоблаченная Изида». Это несмотря на сложности самого учения Е.П. Блаватской и её манеру ведения проповеднического рассказа. Вероятно, поэтому историк мистических воззрений К. Уилсон пишет о «Тайной доктрине», что она создана на «уровне детских сказок» и это «мутный поток, выносящий все виды странных объектов на поверхность»15. О том же, что В. Мегре и его последователи испытывают влияние такого рода мистиков, как Е.П. Блаватская, свидетельствует их стремление к восхвалению и возвеличению монументальных сооружений – в данном случае, дольменов и пожелание в связи с этим к самоуглублению, и употребляемая чисто мистическая терминология, наподобие словосочетания«мыслеформа». Думаю, что дольменные памятники используются в мистических целях в силу уверенности, что их стены и детали устройства сохраняют «дыхание», «энергию» (прану) людей прошлого17, и к пране, очевидно, страждущие пилигримы и должны были обращаться. Естественно человек, ожидающий ответ на жизненно важные вопросы, невольно самоуглубляется, отвлекаясь на время от повседневности. Эта пауза внутри себя через какое-то время дает возможность получить ожидаемый ответ, который, пользуясь термином писателя М.П. Арцыбашева, воспринимается «внутренним слухом» (повесть «Пропасть»). Древняя постройка здесь совершенно ни при чем, ответ, хотя бы в неоформленном виде, был изначально в самом человеке, но заслонен каждодневными заботами его жизни. Здесь важную роль играет сам ритуал обращения к дольмену, а ритуал – «это... иррациональное действо, представляющее собой имитацию, в котором присутствуют три элемента: магический, утилитарный и символический»18. Такова, по-моему, психологическая основа нарождающейся веры в дольмены. Как уже говорилось, В.Мегре относит возникновение дольменов Кавказа к X тысячелетию от наших дней. Анонимный автор также во всем следует за ним, хотя и упоминает некоторых исследователей-кавказоведов (А.А. Иессена, О.М. Джапаридзе и др.)19. Однако, если спокойно разобраться в предложенной датировке, то археологически это VIII тыс. до н. э., время, которое даже для самых передовых регионов в истории человечества приходится на конец мезолита и его переход к неолиту. Это время, когда люди переходили от собирательства и охоты к производящему хозяйству, умению шлифовать камень и к пробам в изготовлении керамики20. Конечно, и интеллектуально и психологически они были очень далеки от нашей современности – начала XXI века. Археологами дольмены, как правило, датируются эпохой бронзы. Это опять-таки не современность. Для района г. Геленджика известно мало непотревоженных дольменов. Местный краевед И.И. Аханов исследовал здесь 28 построек. Они содержали материалы скифского времени, иначе говоря/ О термине «мыслеформа» мистики пишут: «Особое образование, возникающее благодаря энергии ментального и астрального уровня из мыслей человека»16. Не правда ли, очень ясно? (11) были очищены от древних захоронений и использованы повторно21. Наши, более поздние исследования данный факт только подтвердили22. Такие дольмены, как «Хан», «Тор», «Лит», «Инф», «Гор и «Мая» уже давно потеряли свой культурный слой (он смыт, расчищен, пережжен кострами и уничтожен в скифо-сарматское время). Наверно с их помощью трудно ожидать проявления «Истины Первоистоков». Я не собираюсь ставить какие-либо препоны культовым хождениям к дольменам, не мне заниматься сейчас пропагандой, к тому же вера – чувство слишком многогранное. Но когда вместе с призывами к молениям у дольменов преподносятся антинаучные факты (возьмем датировку дольменов X тысячелетием), то это вызывает протест. Хотя наука пестрит ляпсусами. Еще в начале XIX в. некто А.Д. Беляев высказал абсурдное предположение, что дольмены служили «кухнями для обжигания и высушивания трупов»24. А вот еще одна не менее дикая версия. Она принадлежит Ф. Кравченко. По его мнению, все мегалиты, включая Стоунхендж в Англии, служили охотничьими сооружениями для приманки и убоя крупных животных25. И, наконец, упомяну новейший монографический труд, посвященный дольменам Кавказа и вышедший под грифом Санкт-Петербургского Государственного университета педагогического мастерства. Создателем его является Г.В. Костыря. Высказанная им идея о назначении дольменов, как сказано в предисловии к книге, «способна радикальным образом изменить существующие археологические и исторические представления о древних дольменах Северного Кавказа, так и о хозяйстве этих племен, населявших этот район в эпоху неолита, в целом»26. И какова же эта идея? Очень проста: дольмены служили каменными печами для выплавки металла, – вначале меди, затем железа, и для обжига керамики. Это утверждение подано на 10 страницах текста, но без единого анализа соответствующих шлаков, обломков руд, шихты, металлической окалины, остатков углей, керамического брака и т.д27. К версии Г.В. Костыри я еще вернусь, но предварительно могу сказать, что «идея» его книги, даже очень научно обрамленная, по своей беспочвенности не далеко ушла от ярких эмоциональных утверждений В.Мегре и его «школы». «Мистические переживания по многим существенным признакам совпадают с обычными религиозными: религия необходимо мистична, а мистика необходимо религиозна»28. Это следует помнить. На одном самом глубоком, движимом «душой» желании, факты истории нельзя воссоздать. Может быть, поэтому исторические реконструкции мистиков не выдерживают критики. Приведу только один факт. Нумерологи вычислили, используя габариты известной пирамиды Гизе, что потомками ее строителей являются англо-саксы (представители высшей расы), им и принадлежит замысел ее создания, а египтяне лишь осуществляли его29. Данное утверждение противоречит всем научным фактам, добытым собственно египтологией, историей, антропологией и этнографией. Возвращаясь на Кавказ и к его дольменным памятникам, хочется только одного, чтобы люди, ожидающие помощи от дольменов, сохраняя. Названия дольменов взяты с открыток, изданных «ИЦ Анастасия». Из них дольмен «Хан» уже в конце XIX в. имел исковерканную переднюю плиту23. Нумерология - мистико-магическое учение, восходящее к Пифагору. Основано на вере в числовые вибрации во Вселенной, использует цифровые значения дат, букв и проч. (12) почтительное уважение к ним, не пытались бы еще и каким-то образом их изучать. В этом отношении я вполне согласен с археологом В.А. Трифоновым. В беседе с корреспондентами он высказался, что очень хотел бы видеть кавказские мегалиты вполне сохранными и без каких-либо расчисток после посещения их пилигримами30. Это действительно важно для науки, ведь каждый дольмен с его окружением неповторим, и их научное изучение чрезвычайно важно для историка-кавказоведа.
Примечания
1. Лавров Л.И. Дольмены Северо-Западного Кавказа //Труды Абхазского
института языка, литературы и истории. Сухуми, 1960. Т. 31. С. 104.
2. Инал-Ипа Ш.Д. Вопросы этнокультурной истории абхазов. Сухуми, 1976. С. 94–96.
3. Pallas P.S. Bemerkungen auf Reise in die südlichen Statt-halterschaften des
Russischen Reiches in den Jaren 1793 und 1794. Leipzig, 1803. Bd. II. S. 278, 279.
4. Trifonov K. Hunebedden als bedevaartsoord // Algemeen Dogblad. Amsterdam,
1999. 20 februari.
5. Мегре В. Анастасия. Существую для тех, для кого существую // Серия
«Звенящие кедры России». М., 1997. Кн. 1. С. 172, 173.
6. Мегре В. Звенящие кедры России //Серия «Звенящие кедры России». М., 1997. Кн. 2. С. 192–194.
7. Мегре В. Пространство любви // Серия «Звенящие кедры России». М., 1998. Кн. 3. С. 39.
8. Дольмены // Серия «Экскурсия в разум». М., 1999. С. 15–17.
9. Соловьев Вл.С. Мистика // Христианство. Энциклопедический словарь. М.: БРЭ, 1995. Т. 2. С. 120, 121.
10. Радлов Э.Л. Философский словарь. СПб., 1904. С. 165.
11. Вандерхилл Э. Мистики XX века. Энциклопедия. М.: Миф-Локид, 1996.
С. 336.
12. Марсиро Ж. История сексуальных ритуалов. М.: Крон-Пресс, 1998.
С. 291, 292.
13. Лапшин И.И. Теософия // Христианство. Энциклопедический словарь. М.: БРЭ, 1995. Т. 3. С. 19, 20.
14. Радлов Э.Л. Философский словарь. С. 251; Холл М.П. Энциклопедиче- ское изложение массонской, герметической, каббалистической и розенкрейце- ровской символической философии. Новосибирск: Hayка, 1992. С. 351, 352;
Спираль познания: Мистика и Йога. Мистика уcтами мистиков. М.: Прогресс- Сирин, 1992. С. 315–325.
15. Уилсон К. Оккультизм. М.: Изд. Товарищества «Клышников-Комаров и
К0
», 1994. С. 138.
16. Краткий магический словарь // Приложение к сочинениям: Крег Д.М. Современная магия: теория и практика; Хасон П. Искусство колдовства. М.:
Церера, 1994. С. 496.
17. Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествозна- ние. М.: Соваминко. С. 27, 118.
18. Марсиро Ж. История... С. 73.
19. Дольмены... С. 15–17.
20. Амирханов Х.А. История первобытного общества (учебно-методическое
пособие). М., 1992. С. 47.
21. Аханов И.И. Геленджикские подкурганные дольмены // СА. М., 1961.
№ 1. С. 139–149; Марковин В.И. К вопросу об археологической интерпретации
изделий из Геленджикских дольменов // Медные рудники Западного Кавказа (13)
III–I тыс. до н.э. и их роль в горно-металлургическом производстве древнего
населения. Тезисы докладов Башкапсарского полевого археологического семи- нара. Сухуми, 1988. С. 24, 25.
22. Марковин В.И. Дольменные памятники Прикубанья и Причерноморья. М., 1997. С. 253–261, 271–283, рис. 131, 133, 141, 143.
23. Zichy E. Voyage an Caucase et en Asie Central (Jean Janko et Bela de Posta.
Description des collections). Budapest, 1897. Vol. 2. Р. 332.
24. Беляев А.Д. Богатырская хата ( Dolmen ). Туапсе, 1906. С. 3, 12.
25. Кравченко Ф. Некоторые способы охоты и защиты у людей каменного
века // «Техника – молодежи». 1986. № 7. С. 54–57.
26. Носов С.Н. Предисловие к книге Г.В. Костыря «Дольмены Северного
Кавказа – гипотезы и реальность». СПб., 2000. С. 4.
27. Костыря Г.В. Дольмены Северного Кавказа – гипотезы и реальность. СПб., 2000.
28. Энциклопедия мистицизма. СПб.: Литера, 1992. С. 232.
29. Кавендиш Р.Д. Магия Запада. М.: Изд. Товарищества «Клышников- Комаров и К°», 1994. С.32, 33.
30. Вильде Т. Цветы у склепов... бронзового века // Газ. «Heвское время».
СПб., 1998. 26 декабря. № 236 (1878); Григорьев А. Прочь, современные вандалы //
Газ. «Неделя Геленджика», 1998. 29 октября – 8 ноября. № 44.
Глава 2
О дольменах Западного Кавказа и проблемах в их изучении
В 1794 году у станицы Фонталовской, в местечке Чокраккой (Таманский полуостров), как уже говорилось, академик Петр Симон Паллас впервые обнаружил, дольменные постройки на Северном Кавказе. Это были огромные гробницы, сложенные из крупных каменных плит наподобие карточного домика. Его беглые заметки о них явились первым звеном в их изучении1. Они и послужили началом поиска подобных памятников. В 1871 г. на Втором археологическом съезде уже было обращено внимание ученых на необходимость специального исследования дольменов с целью выяснения времени их постройки и происхождения2. Надо сказать, что выявление дольменных сооружений большей частью являлось делом случая. Еще более сложными оказались подходы к научному осмыслению самих памятников. Сложность состояла прежде всего в том, что дольмены содержат незначительное количество археологического материала, сопутствующего времени их создания. В основном это обломки керамической посуды, кремневые и костяные изделия и, в редких случаях, предметы из бронзы. Казалось бы, лучшие археологические силы занялись их изучением (назову хотя бы таких ученых, как Н.И. Веселовский, А.С. Уваров, П.С. Уварова, A.A. Миллер), но результаты их деятельности к началу XХ века не пошли дальше общих предположений и кое-каких довольно противоречивых хронологических разработок3. XX век внёс не так уж много изменений в проблему происхождения и этнической принадлежности дольменных сооружений. Весьма положительным фактом надо считать открытие дольменов в Абхазии4, ведь до 1907 г. считалось, что южнее реки Псоу дольмены не могут быть обнаружены5. Сейчас уже выявлен общий и довольно обширный ареал этих редких построек. Некогда они занимали пространство, протянувшееся с северо-запада на юго-восток, вдоль кавказского побережья Черного моря на 480 км., от г. Очамчиры в Абхазии и до мыса Тузла на Таманском полуострове6. Для данной территории можно говорить о более, чем 190 группах дольменных памятниках7, считая за группу 2–3 стоящие рядом (15) постройки, хотя известно гигантское скопление сооружений, находящееся у хут. Кизинка близ ст. Баговской. В нем насчитывается 564 дольмена, сохранившихся в относительно целом виде и в бесформенных развалах8. Западнокавказские дольмены по своим конструктивным особенностям могут быть разделены на четыре группы: плиточные (сложенные из плит различных пород камня); составные (из плит в сочетании с небольшими блоками камней или только из одних каменных квадров); корытообразные (выбитые в крупной скале и перекрытые плитой) и монолитные (целиком, вместе с потолком выбитые в скале). Эта типология, кажущаяся очень простой, была выработана не сразу. Ей предшествовало дробное разделение древних построек на виды в зависимости от формы самых разных конструктивных деталей9. В основе приведенной здесь типологии лежит логически чёткая классификация, предложенная уже упоминавшимся Л.И. Лавровым10. Она более других, в том числе и самой новейшей, созданной А.Д. Резепкиным, отвечает характеру западно-кавказских дольменных сооружений. Эта типология проста и практика описания большого числа памятников показала ее действенность. В ней нет курьёзов, которыми пестрит типология А.Д. Резепкина, стремившегося подогнать древние постройки Кавказа к не совсем ясным канонам памятников Западной Европы. Так, совершенно непонятно его деление сооружений плиточного типа на прямоугольные гробницы и на собственно дольмены. В его типологии разница между первыми и вторыми в том, что первые имеют прямоугольные очертания плана и сложены из плит прямоугольной формы (примером могут служить Новосвободненские постройки), а вторые имеют трапециевидный план и собраны из плит таких же очертаний. Это мнение он считает вполне «доказанным» (11), не очень-то задумываясь, что здесь имеет место простая строительная эволюция сооружений от малоустойчивых (прямоугольных) к более устойчивым (трапециевидным). Последние стоят как люди, широко расставившие ноги. К тому же памятники ст. Новосвободной А.Д. Резепкин возводит к европейским, растянутым в длину постройкам «коридорного (галерейного)» вида12. Какая уж тут типология! Однако, если типология имеет существенное значение для наиболее ёмкого, полноценного описания археологических объектов и изучения строительной техники, то хронологические членения памятников это уже вопрос не вспомогательный. В зависимости от положения той или иной группы памятников на шкале времени, могут быть сделаны важные исторические выводы, заполнены целые вехи в историко-культурных построениях и, наоборот, могут возникнуть перекосы и неувязки в восстанавливаемых ситуационных картинах далёкого прошлого. Это в полной мере касается и интерпретации дольменных сооружений. Хронологии дольменов Западного Кавказа значительное внимание уделяли многие ученые – А.В. Шмидт, А.А. Миллер, А.М. Тальгрен, Б.А. Куфтин, Л.Н. Соловьев, А.А. Иессен, О.М. Джапаридзе, А.А. Формозов, Т.Б. Попова и др. Мнение их в основном можно свести к тому, что местные дольмены относятся к эпохе бронзы, а вот разногласия начинались тогда, когда речь заходила о более конкретных датах их бытования. (16) Не вдаваясь здесь в конкретные датировки, о них придется еще говорить в заключительных разделах работы, замечу, что определение времени возведения отдельных типов дольменов весьма важно. Научная работа в данной области позволит синхронизировать исторические процессы, происходившие в западной части Кавказа, в том числе время создания отдельных дольменных групп со всеми их разновидностями, с теми историческими перипетиями, которые имели место в других частях обширного кавказского региона и даже в более отдаленных странах. Хронологический аспект в изучении дольменов – это одна из ведущих проблем в их осмыслении. Вторая проблема связана с происхождением местных мегалитов. Мнений много. Так, Ш.Д. Инал-Ипа и И.И. Цвинария считают, что дольменные памятники Западного Кавказа являются чисто местным явлением, уходящим своими корнями в толщу веков, вплоть до эпохи камня13. Данную точку зрения приходится считать мало обоснованной. На территории Причерноморья, включая Абхазию и Прикубанья, пока не найдены такие памятники, которые могли бы служить прототипами дольменов, т.е. быть сложенными из обработанного камня, иметь пазы, подтёски, следы шлифовок и т.д. Памятники типа Квацхелеби в Грузии, на которые ссылается И.И. Цвинария14, никакого отношения к дольменам не имеют. Здесь, на территории поселения, датируемого по C14 2810±90 лет до н.э., обнаружено пять погребений. Одно из них, находившееся среди захоронений в ямах, оказалось обложенным камнями и имело небольшой надмогильный холмик. Поселение и погребения относятся к поздней фазе куро-аракской культуры15. Ничего конструктивно близкого дольменам здесь найдено не было. Последнее время стали часто писать о гробнице Псыбе (Псыбэ), обнаруженной у пос. Новомихайловского близ г. Туапсе, как о своеобразном прототипе дольменов16. Я подобное мнение не разделяю. Это был каменный ящик грубой кладки. Судя по инвентарю17, который приписывается ему, захоронение в нем могло быть совершено в тот период, когда уже появились первые дольменные памятники18. Как видно, местная дольменная культура не имеет генетических корней среди древностей Прикубанья и Причерноморья. Имеется целый ряд мнений весьма далеких от автохтонизма. Такова теория Л.Н. Соловьева и Я.А. Федорова о малоазийском происхождении западнокавказских дольменов19. Но их версия конкретным археологическим материалом пока не подтверждается. Интересно предположение Л.И. Лаврова. Появление дольменов на западном Кавказе он связывает «с развитием торгового и военного мореплавания у приморских народов в неолите и эпоху бронзы», когда «кавказские мастера» могли видеть дольмены, характерные для многих народов, живших в прибрежных регионах, и затем воздвигать и у себя на родине – на Кавказе20. Л.И. Лавров не уточняет какая же страна послужила первоосновой для возникновения кавказских дольменов. Он высказался лишь в общих чертах. Близкое мнение принадлежит А.А. Формозову. Он вполне резонно утверждает, что «идея дольмена» в разных странах могла иметь общее (17) происхождение. Здесь важную роль играли «морские сношения», которые и повлияли на «распространение этих своеобразных усыпальниц»21. Затем «постепенно идея дольмена распространилась с побережья в горы и перевалила через Кавказский хребет»22. Взгляды Л.И. Лаврова и А.А. Формозова в какой-то мере основываются на позициях Б.А. Куфтина, который готов был искать «культурно производственные группы» первых строителей дольменов и по Средиземноморью и на Деканах (территории Индии)23. К сожалению, далеко не полное сравнение дольменов Кавказа с дольменами мира позволило предложить еще одну гипотезу – о возможности частичной миграции средиземноморских строителей дольменов на территорию Западного Кавказа. Вероятнее всего, это могло происходить со стороны Пиренейского полуострова24. Предлагая данную версию, я исходил из относительного сходства памятников обоих регионов и физико-географических (гидрологических) особенностей их расположения в зоне морского побережья. Это, прежде всего. Второй посылкой для выдвижения данной гипотезы явилась вполне объективная истина: «Идея дольмена» без перемещения самих людей появиться на Кавказе не могла. Следует отметить и еще одну гипотезу. Её условно можно назвать «центрально-европейской». Речь идет о мнении Н.А. Николаевой и В.А. Сафронова, по которому кавказские мегалиты («гробницы» ст. Новосвободной и серии других дольменных памятников) возникли под непосредственным влиянием носителей европейских культур шаровидных амфор и шнуровой керамики25. К упомянутым культурам можно добавить еще одну европейскую культуру, так называемых воронковидных кубков. С её материалами А.Д. Резепкин сопоставляет раскопанные им у ст. Новосвободной дольмены «новосвободненского типа»26. Однако археологический материал, характерный для всех названных культур ничего общего не имеет с находками, происходящими из местных дольменов27. Вероятно, поэтому у Н.А. Николаевой появилась еще одна гипотеза происхождения дольменов Западного Кавказа. Её можно назвать «синкретической». В этой версии сохраняются всё те же культуры шаровидных амфор и шнуровой керамики, но к ним «добавляется» куро-аракская культура, характерная для Закавказья и прикаспийской части Северного Кавказа. Из рассматриваемого текста удается понять, что древнейшие новосвободненские дольмены были построены непосредственными носителями культуры шаровидных амфор, которые пришли на Кавказ «сухопутным путем», а затем «благодаря контактам с куро-аракской культурой, и через её посредство с Ближним Востоком, а также морским походам в Средиземноморье они обогатили технику строительства средиземноморской традицией, после чего оформилось восточное крыло мегалитической архитектуры Европы на Северо-Западном Кавказе» 28. В этой компиляции нашли отражение высказывания не только самой Н.А. Николаевой и В.А. Сафронова, но и Р.М. Мунчаева о связях куро-аракской культуры с Востоком29 и мои проработки о близости кавказских дольменов средиземноморским постройкам. 18 Имеются и другие высказывания, прежде всего А.Д. Резепкина, но они большей частью несамостоятельны. Уже из приведенного обзора ясно, что проблема происхождения западнокавказских мегалитов не исчерпана и она все еще требует детального изучения. И, наконец, третья, не менее важная проблема. Её можно назвать этногенетической. Суть её сводится к решению очень сложной задачи с таким исходным вопросом – какое же население могло оставить западно-кавказские дольменные сооружения? Попытки решить его на основе письменного источника, так называемой майкопской плиты, не принесли положительных результатов. Дело в том, что в 1960 г. близ Майкопа была найдена каменная плита со знаками письменности. Г.Ф. Турчанинов назвал её «колх (ид) ской», иначе говоря, – и колхской и колхидской. Предложенный перевод надписи оказался спорным30 и вызвал целую полемику31. Дата плиты ХIII–ХII вв. до н.э подтверждена специальными раскопками32. Это время настолько позднее, что связывать данную находку с дольменной культурой не приходится. В это время мегалитические гробницы уже не строили. И все же Майкопская плита дала широкий простор для полёта мыслей. Так, Я.А. Федорову она позволила думать, что дольмены оставлены протоабхазами, а язык, на котором они говорили, был абхазским33. Другой точки зрения придерживался уже упоминавшийся Л.Н. Соловьев. Связывая происхождение дольменов с Малой Азией, естественно, он считал, что «идею» их создания принесли кашки (протокашки). Их мирное «слияние» с местным населением дало «абхазско-адыгейско-черкесско-кабардинскую общность»34. Эту теорию отстаивает последнее время Н.Г. Ловпаче. В своих этногенетических набросках он вообще против раздельного существования майкопской и дольменной культур. Н.Г. Ловпаче пишет: «... деление на Майкопскую и Дольменную культуры раннебронзового периода есть условность. Правильнее видеть в Майкопской культуре горно-атыхский компонент в виде мегалитической архитектуры»35. Вместе с тем, если далее прослеживать движение мысли Н.Г. Ловпаче, то можно создать длинную цепочку, ведущую к адыгам, (адыхам) включая всё тех же «касков» (кашков) 36. При несколько ином решении вопроса о происхождении дольменов, о чем уже говорилось, Л.И. Лавров также связывал культуру их строителей с «абхазо-адыгской лингвистической группой»37. Подобного мнения придерживаюсь и я, хотя не отрицаю появление «идеи дольмена» на Западном Кавказе вместе с мигрантами-средиземноморцами38. Сейчас, когда разбирается вопрос о возникновении дольменных памятников на Кавказе, то уже почти всегда вспоминают значение связей со Средиземноморьем (О.М. Джапаридзе, И.М. Чеченов и др.), но об этом еще раз будет сказано несколько позже. И, наконец, остановимся на этническом облике носителей северно- и центрально-европейских культур шаровидных амфор, шнуровой керамики и воронковидных кубков, которые, по мнению Н.А. Николаевой, В.А. Сафронова, А.Д. Резепкина и др., сыграли ведущую роль в возникновении западно-кавказских дольменов. К сожалению, о носителях данных 19 культур ничего конкретного сказать нельзя. По старым представлениям (Г. Коссина, Р. Шухенвирт и др.), это были древние германцы, по более новым, – индогерманцы, индоевропейцы, индоиранцы, арии и т.д. Как бы их ни называть, к основному кавказскому населению они отношения не имеют. Если даже допустить, что они все же проникли на Кавказ в места предполагаемого их расселения, в том числе и на территорию дольменного ареала, то можно только удивляться, почему же археологи до сих пор не обнаружили вещевых материалов, характерных для их культур. Причина же только одна – соответствующие предметы на Кавказ никогда не были принесены. Очевидно, данная теория принадлежит лицам, слабо владеющими общими знаниями в области археологии и этнографии Кавказа в любом из двух измерений – в глубь веков (в ретроспекции) и из их недр к недалекому прошлому (почти в перспективе). Думаю, что новые раскопки дольменов А.Д. Резепина в урочище «Клады» у ст. Новосвободной39, при изучении их материалов под углом зрения общего кавказоведения, могут дать очень многое для понимания генетических корней дольменов на Западном Кавказе. Одна из таких попыток, предпринятая М.Б. Рысиным, оказалась только попыткой40. Таково положение с теми весьма важными историческими проблемами, которые порождены такими памятниками, как дольмены. Каждая новая находка, связанная с местными мегалитами, дает возможность еще раз подойти к разрешению указанных проблем. Таков и уникальный курган Псынако, обнаруженный близ г. Туапсе. Описанию и интерпретации его материалов посвящена дальнейшая часть настоящего небольшого издания.
Примечания
1. Pallas P.S. Bemerkungen auf Reise in die südlichen Statt-halterschaften des
Russischen Reiches in den Jaren 1793 und 1794. Leipzig, 1803. Bd. II. S. 278, 279.
2. Берже А. П. Записка об археологии Кавказа // Труды II Археологического съезда. СПб., 1876. Т. 1. С. 8–9.
3. Более детально см.: Марковин В.И. Дольменные памятники Прикубанья и Причерноморья. М., 1997. С. 7–9.
4. Миллер А.А. Разведки на Черноморском побережье Кавказа в 1907 г. //МАК. СПб., 1909. Вып. 33. С. 34; Стражев В.И. К Азантскому дольмену // Известия АбНО. Сухуми, 1926. Вып. 4. C. 125–127.
5. Уварова П.С. Несколько дополнительных сведений по вопросу о кавказских дольменах // МАК. М., 1904. Т. 9. С. 175.
6. Марковин В.И. Дольмены Западного Кавказа. М.: Наука, 1978. С. 54, рис. 20 (карта).
7. Марковин В.И. Дольмены... С.19-53; Ловпаче Н.Г. Мегалитический музей в Усть-Сахрае // Газ.«Эхо-джэрпэджэжь». Майкоп, 1991. Ноябрь, № 12. С.4, 5.
8. Это местонахождение было показано мне в 1967 г. П.У. Аутлевым. О местных дольменах см.: Markovin V.I. Dolmens du Pre-Kouban (Саucase Occidental) Bassin de la riviere Kizinka //Archeocivilisation. Paris, 1974. N. 11–13; Марковин В.И. Дольменные памятники ... С. 46–163.
9. Фелицын Е.Д. Западно-Кавказские дольмены // МАК. M., 1904. Т. 9. С. 18–25.
10. Лавров Л.И. Дольмены Северо-Западного Кавказа // Труды АбИЯЛИ. Сухуми, 1960. Т.31. С.102.
11. Резепкин А.Д. Типология мегалитических гробниц Западного Кавказа // Вопросы археологии Адыгеи. Майкоп, 1983. С. 156–163.
12. Резепкин А.Д. Типология...; Он же. Курган 31 могильника Клады: проблемы генезиса и хронологии майкопской культуры // Древние культуры Прикубанья. Л.: Наука, 1991. С. 188, 189.
13. Инал-Ипа Ш.Д. Вопросы этнокультурной истории абхазов. Сухуми, 1976. С. 96; Цвинария И.И. Новые памятники дольменной культуры Абхазии. Тбилиси: Мецниереба, 1990. С. 61–65.
14. Цвинария И.И. Новые памятники... С. 62.
15. Кушнарева К.Х., Чубинишвили Т.Н. Древние культуры Южного Кавказа (V–III тыс. до н.э.). Л.: Наука, 1970. С.74, 75, 181. Рис.26,1–15; Чубинишвили Т.Н. К древней истории Южного Кавказа. Тбилиси: Мецниереба, 1971. С.92.
16. Рысин М.Б. Культурная трансформация и культура строителей дольменов на Кавказе // Древние общества Кавказа в эпоху палеометалла. СПб., 1997.
С. 88; Ловпаче Н.Г. Этническая история Западной Черкесии. Майкоп, 1997. С. 35; Джанхот И.Ю., Ловпаче Н.Г. Новые дольменные памятники Западной Черкесии. Майкоп, 1999. С. 32.
17. Тешев М.К. Гробница Псыбе – памятник позднемайкопской культуры на Черноморском побережье // Новое в археологии Северного Кавказа. М.: Наука, 1986. С. 52–56. Рис. 1;2.
18. Марковин В.И. Дольмены Западного Кавказа: мистика, научные мнения и перспективы дальнейшего изучения // РА. 2000. № 4. С. 31. Рис. 2,1,2.
19. Соловьев Л.Н. Новый памятник культурных связей Кавказского Причерноморья в эпоху неолита и бронзы – стоянки Воронцовской пещеры // Труды АбИЯЛИ. Сухуми, 1958. Т. 29. С. 151 и сл.; Федоров Я.А. О дольменной культуре Западного Кавказа и её носителях (в порядке постановки вопроса) //Вестник МГУ (серия историческая). М., 1974. № 4. С. 76–78.
20. Лавров Л.И. Дольмены... С. 107.
21. Формозов А.А. Памятники первобытного искусства на территории СССР. М.: Наука, 1966. С. 81, 82.
22. Формозов А. А. Памятники первобытного искусства на территории СССР. Изд. 2-е. М.: Наука, 1980. С. 98.
23. Куфтин Б.А. Материалы к археологии Колхиды. Тбилиси, 1949. Т.1. С.288, 289.
24. Марковин В.И. Дольмены... С. 290–319; Он же. Дольменная культура и вопросы раннего этногенеза абхазо-адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1974. С. 24–41.
25. Николаева Н.А., Сафронов В.А. Происхождение дольменов Северо-Западного Кавказа // Сообщение Научно-методического совета по охране памятников культуры. М., 1974. Вып. 7. С. 175–194.
26. Резепкин А.Д. К интерпретации росписи из гробницы майкопской культуры близ станицы Новосвободная // КСИА. М., 1987. Вып. 192. С. 28–30.
27. Марковин В.И. К вопросу о происхождении западнокавказских дольменов // Вопросы археологии Адыгеи. Майкоп, 1985. С. 14, 15; Он же. Спорные вопросы в этногенетическом изучении древностей Северного Кавказа (майкопская культура / CA. 1990. № 4. С. 108–111.
28. Николаева Н.А. Выделение кубано-терской культуры ранне- и средне- бронзового века на Северном Кавказе // Проблемы археологии Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1980. С.98–109.
29. Мунчаев P.M. Кавказ на заре бронзового века. М.: Наука, 1975. С. 149, 150. Рис.17.
30. Турчанинов Г.Ф. Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы. Л.: Наука, 1971. С. 3–34.
31. Крупнов Е.И. О загадочной майкопской надписи // ВИ. 1964. № 8; Аутлев П.У. К вопросу о возрасте Майкопской плиты // ВДИ. 1966. № 2; Дьяконов И.М. «Майкопские письмена» // Там же; Лавров Л.И. Письмо по поводу Майкопской плиты // СЭ. 1967. № 2;
32. Аутлев П.У., Дитлер П.А., Трапш М.М. Раскопки в районе гор. Майкопа в 1964 г. в связи с находкой Майкопской плиты //Материалы сессии, посвященной итогам археологических и этнографических исследований 1964 года в СССР (тезисы). Баку, 1965. С.101.
33. Федоров Я.А. О дольменной культуре... С. 82, 83, 88.
34. Соловьев Л.Н. Новый памятник... С. 163–165, 170, 171.
35. Ловпаче Н.Г. Этническая история... С. 40.
36. Ловпаче Н.Г. Этническая история... С. 46, 47 и др.
37. Лавров Л.И. Дольмены... С. 107.
38. Марковин В.И. К истории морских плаваний и миграций // Природа и человек. М., 1988. С.96–101.
39. Резепкин А.Д. Курган 31 могильника Клады... С. 167–197.
40. Рысин М.Б. Культурная трансформация... С. 85–123.
წყარო
|
