<უკან დაბრუნება

Пиотровский Б. Б.

Археология Закавказья с древнейших времен до I тысячелетия до н.э.

Культура медного века

(конец III тысячелетия - первая половина II тысячелетия до н.э.)

Самые древние из известных в настоящее время энеолитических поселений Закавказья относятся ко второй половине и к концу III тысячелетия до н. э. Раскопки этих древнейших земледельческих поселений характеризуют довольно развитую культуру, представляющую дальнейший этап рассмотренной нами поздне-неолитической культуры. Наиболее полную картину энеолитического поселения дают раскопки поселения у сел. Шенгавит, около Еревана, произведенные Е.А.Байбуртяном в 1936-1938 гг. Древнее поселение располагалось на возвышенном мысу левого берега р.Занги. Еще до раскопок на поверхности холма были хорошо видны, особенно после дождя, крупные круги, диаметром около 7 м. Раскопки показали, что эти круги соответствовали круглым, сложенным из сырцовых кирпичей жилищам, к которым примыкали прямоугольные помещения. Круглая центральная комната имела пол, обычно выложенный гальками (концентрическими кругами), покрытыми сверху глиняной обмазкой или же сырцовыми кирпичами. Стены жилищ, сохранившиеся на высоту 80-90 см, были сложены из крупных сырцовых кирпичей на каменном фундаменте, дверные проемы имели иногда каменные пороги и ступеньки, а около стены сооружалась глинобитная приступка, высотой и шириной около 40 см. В центре круглого помещения обычно находился крупный камень, служивший базой для центрального столба, поддерживавшего коническую крышу. Около этого камня стоял невысокий круглый очаг (диаметром около 1 м), украшенный рельефным орнаментом по верхнему борту и имеющий три связанных между собою отделения: одно большое и два меньших. Около очага находились зернотерки и верхние камни зернотерок из пористого базальта ладьевидной формы, с приподнятыми краями, а также терочники и каменные песты. В крупных сосудах и около очагов были найдены зерна и остатки колосков пшеницы и ячменя различных видов, близких к диким видам, известным в Закавказье. Исследования М. Г. Туманяна показали, что эти зерна собраны из смешанного посева двух злаков, пшеницы и ячменя. На основании их изучения устанавливается, что климат Закавказья в энеолитический период был более влажным, чем в историческое время. При раскопке около очагов и в других частях жилища были обнаружены кости животных - крупного и мелкого рогатого скота, а также собаки, - указывающие на сочетание земледелия со скотоводством. Скотоводство документируется и найденными в жилищах каменными и глиняными фигурками животных. Из числа последних выделяются части глиняных очагов, вылепленные в форме баранов. Кости диких животных, в частности диких коз и лошадей, а также кости рыб, свидетельствуют об охоте и рыболовстве жителей поселения. В Шенгавитском поселении найдено большое количество предметов из камня и кости и громадное количество обломков сосудов черного, реже красного цвета, с лощеной до блеска поверхностью, украшенной резным, выпуклым или вдавленным орнаментом геометрического характера. Орнамент обычно располагался под венчиком и на туловище сосуда. Часто встречаются небольшие налепные полушаровидные ручки со сквозным горизонтальным отверстием, служившие, вероятно, для подвешивания сосуда. Среди каменных изделий встречено множество кремневых вкладышей прямоугольной формы, обработанных с обоих краев; ретушью. Эти вкладыши закреплялись в деревянной или костяной рукоятке. По характеру заполированности края очевидно, что кремневые пластинки служили вкладышами составного серпа. Обращает на себя внимание значительное преобладание в Шенгавитском поселении кремневых орудий, тогда как в более позднее время орудия изготовлялись почти исключительно из обсидиана. Из числа других каменных орудий следует отметить полированный топор с отверстием для рукоятки и навершия булав грушевидной формы, т, е. обычный набор каменных изделий, характеризующий культуру медного века. В Шенгавитском поселении широко использовалась и кость. При раскопках обнаружено большое количество костяных проколок, а также булавки, наконечники стрел, бусы и пуговицы или же пряслица. Среди керамических изделий встречены предметы в виде колес, возможно культового значения, фигурки животных, обломок схематичной, сильно стилизованной женской статуэтки и миниатюрная модель очага, повторяющая форму очагов, обнаруженных в центральном круглом помещении. Найдены также отдельные медные предметы: булавки, четырехгранные шилья, буса. В одном из жилищ был обнаружен обломок каменной формы для отливки, по всей вероятности, плоского топорика-долота. Шенгавитское поселение в районе Еревана не одиноко. Около Вагаршапата (Эчмиадзина) исследованы два энеолитических поселения Шреш-блур и Кюль-тапа. Несмотря на чрезвычайное сходство их культуры с культурой Шенгавитского поселения, при бесспорном отнесении их к одной и той же стадии развития общества, внешний вид Вагаршапатских поселений существенно отличается от Шенгавитского. Это не селище на естественном холме, а искусственная возвышенность, зольный холм, выросший на низменности, то, что в Средней Азии называют "тепе". Формы строительства легких жилищ из глины привели к быстрому наслоению культурных остатков. При ремонте жилищ старые жилища из сырцовых кирпичей разрушались и на их месте возводились новые строения. Зола из домашнего очага выгребалась тут же, около жилища. Это приводило к тому, что поселение принимало вид растущего холма (тепе), с мощными слоями строительных остатков и зольных прослоек. Шенгавитское поселение расположено как раз на границе низменности и предгорий, но оно имеет характер горных поселений, и полную ему аналогию представляет энеолитическое поселение на холме Такаворанист около Кировакана. Шреш-блур и Кюль-тапа относятся к поселениям низменности, Араратской равнины, и потому, естественно, они приняли вид искусственных холмов - тепе. Холм Шреш-блур был исследован в 1913 г. Е.Лалаяном путем крестообразного раскопа. При общем чрезвычайно близком сходстве материала из этого холма с Шенгавитом, бросается в глаза разная орнаментация керамики, несмотря на тождество техники изготовления сосудов и их форм. В Шреш-блуре весьма редок резной орнамент, который заменяется выпуклым и вдавленным. Для керамики из Шреш-блура особо характерными являются украшения в виде крупных выпуклых спиралей и концетрических кругов, редко появляющихся в Шенгавите. Эту разницу в украшениях керамики естественно объяснить временным различием, отнеся Шреш-блур к более раннему времени, но при настоящих наших знаниях обосновать хронологическую последовательность Шреш-блура и Шенгавита очень трудно. Из находок на Шреш-блуре следует особо отметить глиняную стилизованную очажную подставку в форме быка. Широко расставленные рога быка, по-видимому, служили для установки на них сосуда, под которым разводился огонь. Совершенно подобные подставки в виде быка были найдены и на холме Кюль-тапа, где в 1927 г. произвел сборы Т. Тораманян, а в 1945 г. С. Сардарян. Керамика Кюль-тапы по своей орнаментации совпадает со шрешблурской и отличается от шенгавитской. Характерным является прием лицевой орнаментации сосуда: узор заполняет лишь часть поверхности сосуда с одной только стороны. Обычен вдавленный узор, реже выпуклый и только в единичных экземплярах известен резной орнамент шенгавитского типа. В отличие от Шенгавита на Шреш-блуре и Кюль-тапе среди каменных орудий преобладают обсидиановые, а не кремневые. Набор обсидиановых орудий из Кюль-тапа дает пластины, проколки, наконечники стрел с выемкой в нижней части, а иногда и с характерным выступом - стерженьком. Встречаются также кремневые вкладыши от серпов, но они по сравнению с шенгавитскими несколько меньше по размерам. Особый интерес представляют образцы глиняной скульптуры, обнаруженные на Кюль-тапа. Среди очажных подставок имеется подставка в виде рогов быка, напоминающая критские алтарные подставки, причем между рогами помещена голова какого-то животного, углублениями отмечены глаза и рот. Кроме этой сравнительно крупной скульптуры на Кюль-тапа были найдены две статуэтки быков, статуэтки барана, собаки и птицы. Эти фигурки имеют следы красной раскраски. На одной фигурке бычка отчетливо виден глаз, нанесенный краской, и красные полосы на передних ногах, а на второй фигурке, на, лбу, путем углублений изображена звезда, указывающая как будто на культовое значение этих статуэток. Кроме мелкой скульптуры, изображающей животных, найдены также две плоские женские статуэтки с тщательно отмеченными половыми признаками и головка другой фигурки, с большим выступающим носом, конической верхней частью головы и глазами, выполненными путем сквозных отверстий. Об искусстве, связанном с религиозными представлениями, мы можем судить не только на основании орнаментации керамики, но и по статуэткам, которые несмотря на всю их схематичность живо и реалистично передают характерные черты изображенных животных. Могильники рассмотренных нами энеолитических поселений еще не обнаружены, отдельные погребения того времени были раскопаны в 1893 г. Н. Я. Марром на западном склоне горы Арагац и случайно открыты у холма Такаворанист около Кировакана. В последнем случае погребение было перекрыто могилой бронзового века. При костяках, помещенных в грунтовой яме, находилась характерная энеолитическая керамика. Сосуд из раскопок Н. Я. Марра украшен на лицевой стороне лишь одним рельефным узором в виде двойной спирали. Более развитая энеолитическая культура представлена раскопками Е. Лалаяна и Е. Байбуртяна 1927-1928 гг. в Эларе, Котайского района. В Эларском поселении, ниже слоев урартского периода, были открыты зерновые ямы с остатками пшеницы, а также целые костяки домашних животных. Материалы из раскопок в Эларе отмечают дальнейшее развитие культуры, и в первую голову, скотоводства и земледелия. В составе стада начинает преобладать мелкий рогатый скот, что связано с полукочевой формой скотоводства. При росте стада пастбища около поселения были уже недостаточными, и скот приходилось угонять на удаленные от поселения луга. В Эларе каменный орудия изготовлены почти исключительно из обсидиана, кремневые орудия, характерные для более раннего времени, исчезают. Керамика эларского поселения очень близка к шенгавитской и шрешблурской. Она имеет такую же черную лощеную до блеска поверхность, с той только разницей, что орнаментация сосуда почти что исчезает. Известны лишь отдельные экземпляры с очень упрощенными выпуклыми или вдавленными орнаментами. Энеолитическая культура эларского типа встречается во многих, местах Армении, охватывая большой промежуток времени. Во многих урартских и средневековых крепостях и городах южного Закавказья нижние слои дают материал, весьма близкий к эларскому (Цовинарская крепость, Армавирский холм, Двин).

Табл. 2. Предметы из поселений медного века на территории Армянской ССР. Из Шенгавитского поселения: кремневые вкладыши от серпов, каменный топор, костяные наконечники стрел, медные предметы (шильце, булавки и буса), часть глиняного очага в форме барана и глиняный сосуд с резным орнаментом. Из поселения Кюль-тапа: два обсидиановых наконечника стрел, глиняные фигурки (женщина, бык, овца и собака) а глиняный сосуд с вдавленно-выпуклым орнаментом (Государственный Исторический музей Армении).

Для исследования медного века южного Закавказья особое значение имеет материал из раскопок П. Ф. Петрова у сел. Малаклю, около Игдыра, поступивший в 1914 г. в Кавказский музей. Дорога, ведущая из Игдыра в Маркару, перерезает лавовый отрог подошвы Арарата, врезающийся в Араратскую низменность. В расщелинах туфа южной части этого отрога был обнаружен могильник урартского времени, состоящий из глиняных урн с пеплом сожженных человеческих костей. При урнах были найдены железные и бронзовые предметы, а также каменные и глиняные печати. В северной части отрога, под покровом лавы, был обнаружен культурный слой энеолитического периода, содержащий большое количество глиняных сосудов, иногда очень крупные каменные зернотерки, осколки обсидиана и куски сырцового кирпича. Культурный слой содержал также большое количество золы и древесного угля. Само стратиграфическое положение этих находок, под слоем лавы, в котором был устроен могильник урартского времени, говорит уже об их глубокой древности. Керамика из этого зольника обнаруживает чрезвычайно близкое сходство с шенгавитской и с керамикой энеолитических поселений Вагаршапатского района. Та же черная лощеная поверхность, те же характерные налепные ручки полушаровидной формы, проткнутые поперек. Орнаментация на сосудах из зольника Малаклю встречается редко, что сближает его с эларским поселением. Узоры на керамике, выполненные гравировкой и вдавлением, имеют простой геометрический характер (поясок с линейным орнаментом и спираль). В зольном слое найдены глиняные подковообразные очажные подставки, имеющие аналогии в поздних энеолитических поселениях, и необожженные кирпичи квадратной формы, со сторонами в 22 см, при толщине в 12-13 см. Ладьевидные зернотерки с приподнятыми концами, наподобие валиков, также представляют характерную для энеолита форму. В 1904 г., около Нахичевани, на Араксе, Е. Лалаяном был раскопан зольный холм Кюль-тапа, состоявший из мощных слоев золы и угля, разделенных прослойками обожженной глины. Повидимому, на месте поселения, так же как и на холме Шамирамалти у Вана, находился и древний могильник, так как при исследовании холма Кюль-тапа были обнаружены человеческие кости в сопровождении керамики, костей животных и обугленных зерен пшеницы и ячменя. В нижних слоях холма Кюль-тапа найдена черная лощеная керамика со всеми характерными признаками керамики энеолитических поселений Закавказья. Подобная керамика, залегающая в слоях ниже расписной керамики, обнаружена в целом ряде мест Нахичеванской АССР (Шор-тапа и др.). Энеолитические памятники, совершенно аналогичные памятникам из Армении и Нахичеванской АССР, известны и в Грузии. В 1923 г. Е. Г. Пчелиной при раскопках в Кикетах, около Коджор, были обнаружены погребения, в которых были найдены обломки керамики с черной лощеной поверхностью. Один крупный сосуд был украшен под бортом выпуклым очковидным спиральным узором, близким к узору сосуда из раскопок Н. Я. Марра, а другой имел два изображения птиц геометризовавной формы. При своих работах в Триалети Б. А. Куфтин обнаружил энеолитический материал в самом нижнем слое крепости Ахыллар, около сел. Бешташени, а также в двух других пунктах у того же селения. Нижний слой крепости дал кремневые пластинки, служившие вкладышами составного серпа, а также наконечники стрел со стерженьком в нижней части, очень близкие к наконечникам из неолитического поселения Тетрамица. В том же слое обнаружены ладьевидные зернотерки и глиняная фигурка быка (?) с отломанной головой, подобная глиняным статуэткам, происходящим из Кюль-тапа, около Вагаршапата. Вокруг очага, представлявшего сложное сооружение, были найдены многочисленные обломки черной или бурой лощеной керамики, обычно без узоров или с крупным рельефным украшением в форме спирали и подковки. Имеются также характерные для закавказской энеолитической керамики полушаровидные ручки. По своим формам и орнаментации сосуды из нижнего слоя циклопических крепостей Триа-лети совпадают с характерными сосудами из Шенгавита, Шреш-блура и Кюль-тапа. Раскопки в Цалкинском районе (Триалети) эту же керамику обнаружили и в самой древней группе курганных погребений. Следует отметить, что и в средневековых городах Грузии нижний культурный слой дает материал, относящийся к медному веку, как это показали находки в Дманиси.

Энеолит западной Грузии представляет, по-видимому, некоторое своеобразие. Раскопки Л. Н. Соловьева и М. М. Иващенко 1935-1936 гг. в Очемчирском порту открыли там остатки древнего поселения, которое по всему комплексу найденных в нем предметов следует отнести к энеолитическому периоду. Среди весьма архаичных по своей обработке кремневых орудий в Очемчири были найдены кремневые вкладыши серпов с сильно зазубренным краем и двумя выемками на боковых частях, возможно, служивших для закрепления вкладышей в основе путем привязки; вместе с ними были найдены кремневые наконечники стрел вытянутой формы. Керамика из Очемчирской стоянки представлена обломками грубых, вылепленных от руки сосудов баночной формы или же небольших чаш с ручками. Последние украшались несложным вдавленным орнаментом. В то время как земледелие в Очемчирском поселении документируется орудиями - вкладышами серпов и зернотерками, скотоводство представлено костями безрогой, очень низкорослой коровы, мелкого рогатого скота. В настоящее время очемчирский энеолитический слой представляется возможным связать с целым рядом памятников древней Колхиды и, в частности, с нижними слоями холмов Анаклии и Наохваму. В восточном Закавказье, на территории Азербайджанской ССР, поселения энеолитического периода типа центрально-закавказских до сих пор еще не известны, но надо полагать, что они существуют, связывая древнейшие памятники центрального Закавказья с южнодагестанскими, в частности, с очень ранним поселением у станции Каякент (побережье Каспийского моря), обследованным А. П. Кругловым. Весь комплекс материалов из этого поселения свидетельствовал об его глубокой древности, а найденная на нем каменная грушевидная булава и лощеная керамика с очковидным спиральным узором, рельефно выполненным, совершенно аналогичным орнаментировке сосудов из Кикети и Шреш-блура, связывали Каякентское поселение с энеолитическими поселениями центрального Закавказья. Если на территории Азербайджанской ССР нельзя еще определенно указать поселений медного века, аналогичных вышеотмеченным, то могильные памятники этого времени известны. К ним причисляю некоторые из курганов, раскопанных в 1897 г. Э. А. Реслером на берегу р. Хаченагет (Нагорный Карабах). Курганы имели каменные насыпи высотой до 2.5 м, располагались они цепочкой и только один курган, содержавший четыре скорченных костяка, находился вне этого ряда. Погребения двух курганов помещались в грунтовых ямах квадратной или прямоугольной формы, в первой из раскопанных могил находился один костяк, а во второй два. Из орудий в могилах обнаружено два обсидиановых вкладыша, два обсидиановых отщепа, кремневое орудие, каменная шаровидная булава и небольшие плоские медные ножи. В обоих погребениях были найдены золотые изделия: цилиндрик из листового золота с выдавленным узором и подвеска из спирально скрученной проволоки. Особенно интересна керамика, представленная небольшими сосудами "блестяще-черного цвета", с выпуклым или же вдавленным орнаментом, аналогичная энеолитической керамике центрального Закавказья. Весь комплекс предметов лишь подкрепляет такое сопоставление. Материал старых раскопок Э. А. Реслера дополнен теперь работами Я. И. Гуммеля в Степанакерте. В 1939 г. им был исследован курган со впускными погребениями начала I тысячелетия до н. э., основные погребения которого дали следующий материал: две шаровидные каменные булавы, множество кремневых наконечников стрел со стерженьком в нижней части, большое число обсидиановых отщепов, три золотые бусы, золотую серьгу, плоский медный кинжал, такой же наконечник копья и глиняные сосуды. Несмотря на то, что эти раскопки Я. И. Гуммеля еще не опубликованы и детали не известны - сходство этого степанакертского кургана с разобранной нами группой энеолитических памятников совершенно очевидно. Каменные шаровидные булавы являются общим для данной группы видом оружия, наконечники стрел со стерженьком сближаются с таковыми хотя бы из Бешташенской крепости, а золотые и медные предметы связывают этот степанакертский курган с хаченагетским. Отлична лишь керамика, но она лучше известна по другому кургану, раскопанному Я. И. Гуммелем в Степанакерте в 1938 г. Археологические исследования в Закавказье, направленные на изучение памятников медного века, четко обрисовывают культуру этого периода, своими корнями связанную с закавказскими неолитическими памятниками. Рассмотренные нами раскопки открыли древние поселения, уходящие в III тысячелетие до н. э. и принадлежавшие матриархально-родовым общинам, основой хозяйства которых было земледелие и скотоводство, возникшие в Закавказье еще в неолитический период к получившие здесь дальнейшее развитие. Ни земледелие ни скотоводство поселений энеолита Закавказья нельзя считать самыми начальными формами этих отраслей хозяйства. Правда, земледелие и по своей технике и по культурам злаков, связанных с дикими видами, было очень примитивным. Поля располагались около устья рек, неподалеку от поселения, а возможно, что частично они находились и на его территории и возделывались они примитивными земледельческими орудиями, деревянными или же имеющими каменные наконечники. Скотоводство в энеолитический период получило интенсивное развитие, и оно имело большое значение для дальнейшего роста всей культуры Закавказья, так как увеличение стада в условиях этой эпохи легче могло дать прибавочный продукт, чем земледелие. Памятники энеолита дают нам возможность проследить не только численный рост скота в Закавказье, усиление его роли в хозяйстве, но и качественное изменение поголовья в сторону увеличения мелкого рогатого скота. Это изменение состава стада было, по-видимому, связано с изменением самой формы скотоводства, которое начало постепенно принимать полукочевой характер. Пастбища на территории поселения и поблизости от "его не могли уже удовлетворять кормовой потребности, и скот приходилось угонять на пастбища, удаленные от места жительства. Естественно, что эта форма скотоводства связана с численным увеличением менее прихотливого и легче передвигающегося мелкого скота, а также с появлением собаки. Энеолитическая культура Закавказья обрисовывает нам определенный и весьма важный этап развития человеческого общества, который отчетливо прослеживается по археологическому материалу и на смежных Кавказу территориях, в сходных, по своим общим чертам, памятниках материальной культуры. Памятники медного века Закавказья обнаруживают поразительное сходство с памятниками той же стадии развития общества на территории Передней Азии, но все же при всей близости они выявляют также и определенное своеобразие, что указывает на самостоятельность их развития. Месопотамия и южный Иран пережили медный век еще в конце IV тысячелетия до н. э., в Малой Азии (Анатолии), в северном Иране и южной Туркмении он датируется III тысячелетием до и. э., а в Закавказье второй половиной того же тысячелетия, т. е. тем временем, когда в Передней Азии существовали уже крупные государства древневосточного типа. По времени к закавказскому медному веку близок медный век Балканского полуострова и северо-западного Причерноморья, территориально оторванный от Кавказа, что не позволяет одновременные и однотипные комплексы предметов этих культур ставить в генетическую зависимость. Энеолит относится к тем стадиям первобытной культуры, когда общность хозяйственных форм создает поразительное сходство форм материальной культуры, иногда вплоть до мелких деталей. Позднее, в бронзовом веке, это сходство постепенно теряется и материальные памятники в отдельных районах получают крайнее своеобразие, во все же и там представляется возможным проследить общую тенденцию их развития, обусловленную закономерностью общественного развития. Не все этапы начального периода освоения металла в Закавказье обоснованы археологическим материалом. Так, древнейший период металлургии, непосредственно связанный с медным веком, не может считаться еще достаточно выявленным. К нему относятся лишь случайно найденные медные предметы: массивные проушные топоры и листовидные наконечники копий со стержнем для насадки. Именно к этой группе предметов относятся опубликованные Б. А. Куфтиным находки при строительстве Закавказской гидроэлектростанции (около Тбилиси). Выделенная группа медных орудий является группой весьма специфических форм раннего этапа развития металлургии, имеющих свои соответствия как на Северном Кавказе (Майкопский курган и дольмены станицы Новосвободной на Кубани), так в Иране и Месопотамии (Тепе-Гиссар, Царские гробницы в Уре) и в Западной Европе (Кипр, Венгрия). Более документированный материал, относящийся, однако, к самому концу медного века Закавказья, дали раскопки дольменов Абхазии (раскопки М. М. Иващенко, Б. А. Куфтина и А. Л. Лукина 1930--1937 гг.). Дольмены Абхазии показали, что они служили для погребальных целей весьма длительный промежуток времени и содержат погребения различных эпох. Нижний слой, залегавший на дне дольменов и отделенный от более поздних стерильным слоем глины, датирует время сооружения этих памятников концом медного века. Из этого слоя происходят вислообушные топоры, пластинчатые ножи или наконечники копий и своеобразные крюки. Дольмены Закавказья связаны с дольменами Северного Кавказа, известными как на побережье Черного моря, так и в бассейне р. Кубани, причем эта связь подкрепляется и обнаруженным в них материалом. Дольмены, как могильное сооружение, на Кавказе не являются устойчивым видом памятников. Не только на Северном: Кавказе, но и в Закавказье культура медного века, одновременная дольменам восточного Причерноморья, связана с иными формами погребений. В этом отношении особенно характерен материал медного века. Так, встречены вислообушные топоры и пластинчатые ножи отмеченных выше форм, являющихся общими для "среднекубанской группы" Северного Кавказа и абхазских дольменов. Работы Б. А. Куфтина в Сачхери выявили чрезвычайную близость керамики из этого могильника с керамикой нижних слоев циклопических крепостей Триалети. Топоры вислообушного типа встречаются на широкой территории и являются дальнейшим развитием проушного топора, в свою очередь связанного с формами каменных топоров, причем "отвисание" обуха у топора определялось удлинением рукоятки. Такие боевые топоры, являлись распространенным, оружием в Передней Азии еще с III тысячелетия до н. э. В Закавказье большинство вислообушных топоров проис- ходит из случайных находок, и не представляется возможным связать их с определенным материалом из древних поселений. Только в одном случае в кургане у сел. Адиаман (юго-западный берег оз. Севан) такой топор был найден в могиле, сложенной из громадных каменных глыб.Очень возможно, что выделенные нами медные предметы будут характеризовать металлургию Закавказья первой половины II тысячелетия до н.э.

Литерaтура

Байбуртян Е. А. Орудия труда в древней Армении. (На арм. яз.). Вест. Инст. ист. и лит. Армении, № 1, 1938.

Байбуртян Е. А. Культовый очаг из раскопок Шингавитского поселения в 1935-1937 гг. Вест. древн. ист., 1939, № 4, стр. 255.

Куфтин Б. А. Археологические раскопки в Триалети, 1, 1941, стр. 106.

Куфтин Б. А. Урартский "колумбарий" у подошвы Арарата и Куро-аракский неолит. Вест. Гос. Музея Грузии, XIII-B, 1944, стр. 73.

Пиотровский Б. Б. Эпоха меди к бронзы в Закавказье. История СССР, 1, изд. ИИМК, Акад. Наук СССР, 1939, стр. 114.

Пиотровский Б. Б. Новая страница древнейшей истории Кавказа, Изв. Арм. фил. Акад. Наук СССР, 1, 1943, стр. 60.

Соловьев Л. Н. Энеолитическое селище у Очемчирского порта, в Абхазии. Мат. по ист. Абхазии, 1, Сухуми, 1939.