|
There are no translations available.
<უკან დაბრუნება...<<<ჩრდილოეთ კავკასიის ძეგლები>>>
В.Кузьмин, фото автора
«Стена обители святой и башен странные вершины»
Записки реставратора
Христианские храмы Северного Кавказа
http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/9714.php
Древние христианские храмы Северного Кавказа на протяжении нескольких веков представляют собой научную загадку и объекты пристального внимания историков архитектуры и реставраторов. Кавказ с незапамятных времен оказался на перекрестке великих торговых путей между Востоком и Западом, Севером и Югом. Древнейшими по письменным источникам можно считать такие пути: на Восточном Кавказе — Каспийский: вдоль западного побережья Каспия через иранские города-крепости Дербент и Ичери Шахар (перс. Старый Город, совр. Баку); на Центральном Кавказе - Дарьяльский (перс. Дар-и-Алан - Ворота алан): по Тереку через Крестовый перевал, город Мцхета - Армази и далее на запад в порт Фазис - Поти, на восток в порт Ичери Шахар - Баку; Транскавказский, который проходил между Каспийским и Черным морями; он соединял два порта - иранский Ичери Шахар и греческий Фазис, проходил также через Мцхета -Армази. По мнению историка А.Дживелегова, китайские караваны доходили только до Согда на Каспии. Далее эстафету принимали согдийские, иранские, византийские, еврейские и арабские купцы. Армази, как считает британский историк Кавказа Д.Лэнг, — иранское название города. А это может говорить о том, что он был основан согдийскими или иранскими купцами еще в античное время. Название связывают с зороастрийским божеством Ахура Мазда. В раннюю христианскую эпоху на караванных путях, соединявших цивилизации Древнего Востока, возникали монастыри, которые, возможно, выполняли функции и караван-сараев. Здесь купца должны были встретить и обслужить: накормить, обеспечить ему отдых и безопасность. Монастырям везде предоставлялась экономическая свобода, и это условие привлекало творчески одаренных и пассионарных людей. Особую касту монашества составляли, видимо, строители. Судя по количеству храмов, их было не мало. Причем, монахи не только строили, но и, будучи людьми образованными и целеустремленными, занимались поиском конструктивных и технологических решений против сейсмики, которая является главным «врагом» строительства на Кавказе. Строительство в средневековье — один из самых интеллектуальных видов деятельности. Архитектор и монах были наиболее образованной частью общества, элитой. Можно предположить, что в храмовом строительстве архитектор и монах выступали в одном лице. Исследователями (например, археологами В.Кузнецовым и Ю.Вороновым) было замечено, что сохранившиеся храмы и руины храмов находятся на предполагаемых торговых путях. По расположению храмов археологи реконструировали торговые пути на Западном Кавказе. Караванщикам нужны были опорные пункты, базы, горные караван-сараи. На караваны часто устраивали засады, поэтому существовали резервные дороги-дублеры, которые вели к другим перевалам. Кроме того, и это особенно важно, нужны были профессиональные ремонтные бригады, которые должны были поддерживать дороги в рабочем состоянии. Обвалы, оползни, сели, паводковые воды постоянно разрушали дороги и смывали переправы через реки. Их нужно было оперативно восстанавливать. Так, известно, что в монастыре Гергетская самеба (Дарьяльский проход) обитал монах Степане, который руководил дорожными рабочими. Для организации и обслуживания инфраструктуры торговых путей и использовали монахов. Только монахам, с их духовной стойкостью, было по силам пойти в эту почти неприступную глушь, чтобы создать там оазисы цивилизации. Они ставили скиты, обживались, строили монастыри. Сюда тянулись люди, особенно беженцы, коих в эпоху Великого переселения народов было в избытке. Эту рабочую силу, видимо, использовали монахи на строительстве дорог, укреплений, а затем и монастырей. Около монастырей возникали поселения. Здесь монахи вели свою миссионерскую деятельность — насаждали христианскую религию, учили селян ремеслу, лечили, просвещали. Около некоторых монастырей существовали торгово-ремесленные посады с населением, которое было занято обслуживанием караванов и производством товаров для торговли. Со временем здесь обосновывался военный гарнизон, и его командир представлял светскую власть. Этнический состав населения был пестрым. Археологи в результате раскопок захоронений отмечают, что ядро населения составляли греки, евреи, армяне, персы. Все памятники христианской архитектуры на Кавказе сохранились только в горах, куда не смогли продвинуться татаро-монголы. Предкавказская же степь — это гигантский памятник археологии. Внизу — археология, вверху - архитектура. Христианские храмы стали строить в Закавказье примерно с VI века, сначала в Армении, позже в Грузии, Албании (нынешний Азербайджан и Южный Дагестан). Тогда же строятся храмы в Абхазии и на севере от нее. В XII–XIII веках храмы строятся в Осетии, Ингушетии и Дагестане. Нет и, вероятнее всего, не было храмов в Балкарии и Чечне. Строительство храма требовало больших денег. Их источником мог быть и торговый капитал. В VI веке на Кавказе столкнулись интересы торгового капитала двух мировых империй - Ирана и Византии. Восточный и Центральный Кавказ с древнейшими торговыми путями через Дарьяльский и Дербентский проходы попадает под протекторат Ирана, Западный — Византии. На своих торговых путях персы строят крепости с караван-сараями и храмами огня. Самый известный - Девичья башня в Старом Баку. Это один из первых на Кавказе храм-крепость. Он сооружен в виде башни высотой 30 м, с толщиной стен 5 м. На внутренних стенах обнаружены остатки керамических труб, по которым наверх шел природный газ. Там, на плоской крыше горели факелы. Возможно, этот храм выполнял и функции маяка для торговых судов, которые шли из Согда, с восточного берега Каспия. Здесь же, в границах крепостных стен, находился рынок с крытой галереей, бани и неподалеку караван-сарай. Персы укрепляют Каспийский путь, сооружая мощную каменную крепость в Дербенте. Ее строительство приписывают одному из самых могущественных царей Сасанидской династии - Хосрову I Ануширвану (531–579). Персидские цари переселяли сюда людей из внутренних районов Ирана. В то же самое время персы укрепляют другой, не менее важный торговый город на месте нынешнего Баку — Ичери Шахар. У выхода из Дарьяльского каньона они возводят крепость, которая получила название Дар-и-Алан. Заградительную стену в Куртатинском ущелье (Северная Осетия), по которому шла дорога через Мамисонский перевал, осетинский историк В.Тменов приписывает также персам. Он высказал «предположение об иранских истоках этого памятника, входившего, несомненно, в систему оборонительных сооружений, возведенных на Кавказе Сасанидами. Следует думать, Хилакская стена и в последующие времена играла немаловажную роль в охране перевальных путей, связывавших Грузию с Северным Кавказом, и, возможно, в течение нескольких веков действительно являлась пограничным грузинским форпостом». Вытесненные с древнейших торговых путей, византийские греки были вынуждены прокладывать новые маршруты из Алании в Абхазию через Санчарский, Марухский и Клухорский перевалы. На новых путях греки строят хорошо укрепленные монастыри. И это сыграло решающую роль в истории архитектуры Кавказа. Как результат — абхазские храмы X века типологически идентичны храмам в Сочинском районе и аланским храмам в Карачаево-Черкесии. Археологи отмечают идентичность керамики VII–IX веков в сочинских и абхазских крепостях (монастырях). К XII веку Византия слабеет. К этому же времени Грузинская империя берет под контроль все торговые пути на Восточном Кавказе и постепенно выдавливает греков с Западного Кавказа. Грузины обустраивают Дарьяльский проход и прокладывают в XI–XII веках новые маршруты: через Осетию, Верхнюю Сванетию и Аварию в Кахетию. По моим предположениям, именно здесь тогда и появляется новый тип горного монастыря - небольшой храм в комплексе с домом-крепостью в виде боевой (сигнально-сторожевой) башни по типу европейского донжона. Здесь же располагался караван-сарай. Монастырь огораживался каменной стеной. Возможно, что первые донжоны на Кавказе строились не без участия европейского архитектора. Дорога через Дарьяльские ворота — ныне это Военно-Грузинская дорога (Тбилиси — Владикавказ, длиной 200 км), является одним из древнейших торговых путей. На ней среди выявленных преобладают небольшие однонефные базилики, но встречаются и трехнефные. У горы Казбек, например, находится небольшой крестово-купольный храм, единственный в этом ущелье. Сохранились храмы и в боковых ущельях, через которые проложены обходные пути. Вот как выглядит протянувшаяся с юга на север цепочка монастырей, которые выявлены В.Долидзе и Р.Шмерлинг. У села Млети сохранился монастырь: небольшая базилика и сторожевая башня в ограде из крупных валунов. Над селом Хатис-сопели видны развалины крепости с храмом — «Монастырь всех святых». На подъеме к Крестовому перевалу (2395 м) у села Кумлис-Цихе комплекс: башня Цецхлис-Джвари и маленький храм. Далее церковь в селе Суатиси. В ущелье Трусо видны башни и храм. В селе Сион находится трехнефная базилика IX–X веков и рядом с ней пирамидальная башня. Возле храма сохранились следы открытой аркады (однотипные с Болнисским Сионом). В селе Гарбани храм св. Георгия Золотого IX–X веков. Храм облицован квадрами туфа (в этих краях находятся его залежи, возможно как результат извержения горы Казбек в стародавние времена). На плитах сохранились надписи на древнегрузинском асомтаврули. На одной из них имя святого Георгия Золотого, а на другой имя Григола (?). План храма похож на ингушский храм Тхаба-Ерды. К южной стене примыкают арочно-сводчатые конструкции и баня (?). В селе Сно позднесредневековый замок XVI–XVIII веков. В боковом ущелье в 5 км от Сно на реке Снос-Цкали расположено село Ахалцихе. Здесь сохранилась трехнефная базилика IX–X веков. У села Арша крепость на высокой скале и рядом церковь. Тут же укрепленная пещера Девта-кваби. В селе Пхелше есть небольшая базилика X–XI веков и рядом 2 этажная жилая башня типа ингушской «гала». Нижний этаж предназначен для скота, верхний жилой. Под горой Казбек у села Гергети находится храм Гергетская Самеба XIII–XIV веков (Самеба — груз. Троица). В соседнем ущелье Бетлеми сохранились укрепленные пещеры X–XI веков и рядом с ними храм. Ниже, в 3 км, видны развалины нескольких церквей. Покрытие у них ступенчатое, как у ингушских и осетинских храмов. В селе Гвелети можно увидеть небольшой храм и сторожевую башню. Ниже простирается Дарьяльский каньон, а за ним по долине Армхи (груз. Хеви — ингушск. Хи — долина, ущелье) дорога идет направо в Ингушетию, прямо - на равнину. Боевые башни в Ингушетии отмечены крестом на «Голгофе», что говорит об их принадлежности к христианской традиции. Сохранилось и много менгиров — высоких каменных столбов. Все они стоят на перевальных тропах и служили дорожными указателями. На некоторых из них вырезаны кресты, а это позволяет предполагать, что менгиры входили в инфраструктуру караванных путей и сооружены они были именно в ту эпоху. Наиболее активно строительство храмов здесь велось в X–XII веках. Оно совпадает с пиком развития Византийской империи, формированием централизованных государств в Грузии и Армении. На этот же период приходится расцвет караванной торговли на Великом шелковом пути через Кавказ. Мне представляется, что архитектура древнего Кавказа и обязана в первую очередь Великому шелковому пути. В XIII веке смерчем прошлись по предкавказским степям татаро-монголы. Города они превратили в степную пыль, оседлое население исчезло на века. Орды кочевников перекрыли все торговые маршруты по рекам Большой Лабе, Кубани и Тереку. Грузины были вынуждены прокладывать новый маршрут в обход татаро-монгольских застав — через горы из Аварии в Ингушетию по Ассе и Фортанге. Анализ архитектуры храмов привел меня к выводу о том, что на Кавказе в период X–XIII веков были образованы два архитектурных ареала с типологически идентичными храмами: западный и восточный. Западный ареал включал в себя территорию сопредельных Карачая, Абхазии и Сочинского района. Здесь присутствует «городской» тип храма, т.е. большие крестово-купольные храмы с росписями в интерьере. Восточный ареал — это Грузия с сопредельными республиками Северного Кавказа: Осетией, Ингушетией, Дагестаном, где можно говорить о «сельском» типе храма в виде небольшой однонефной базилики без росписей (в самой Грузии такие храмы уже давно не строились). Подобные храмы были характерны для раннего этапа развития христианства в Палестине и Сирии, а позже в Армении и Грузии. В основе этого типа лежит римская базилика с коробовым сводом и черепичным покрытием. А из Византии ведут свою родословную крестово-купольные храмы. Христианские названия храмов в Карачае, Ингушетии и Дагестане утрачены, что может свидетельствовать о разрыве преемственности в эволюции культуры и религии. Такой разрыв я объясняю сменой этносов. Причем, сменой быстрой и через конфликт. По моим представлениям она произошла в позднем средневековье, когда на Северном Кавказе имела место массовая миграция степняков в горы, сопровождавшаяся их переходом к оседлости. Он был обусловлен изменением способа хозяйствования в других природных условиях. Об этом говорят памятники архитектуры, большинство которых датированы XVII–XVIII веками. Процесс христианизации был долгим и сложным. «Даты официального крещения» не существует. Авторитетный кавказовед XIX века Всеволод Миллер писал об осетинах: «Нравственный склад осетина, называет ли он себя христианином или мусульманином, сложился из понятий, выработавшихся веками в родном быту, и в этот плотно замкнутый круг христианство еще не могло пробить себе вход». Крещение ломало нравственные устои и обычаи горцев, а потому не обходилось без насилия и жертв. На Северном Кавказе в период христианизации и строительства храмов все народы были бесписьменными. Подавляющая часть населения вела полукочевой образ жизни, занимаясь скотоводством. Осколками разлетались вверх по ущельям различные племена, когда по степи проносилась очередная волна агрессивных кочевников. Многие исчезли, так и не попав в поле зрения просвещенных соседей. Миссионерская деятельность в таких условиях очень сложна, опасна и малоперспективна. Оседлое население концентрировалось в нескольких городах на торговых путях, которые были, видимо, проложены греческими купцами и монахами. По мнению уже упомянутого выше В.Миллера, все народы Северного Кавказа - это степняки-номады, которые пришли из степей Центральной Азии. «Перейдя Урал, Волгу, Дон, эти народы бесконечной вереницей двигались в южнорусские степи и стремились далее на запад в средние и южные страны Европы. При взаимном столкновении, побежденные племена, теснимые новыми “насельниками” из Азии, должны были искать убежища в стороне от обычного пути народов, — на севере или на юге от него. Те из них, которые искали такого убежища на юге, неминуемо были оттесняемы к берегам Черного и Азовского морей или к Кавказским горам. Теснимый отовсюду народ искал убежища в горных ущельях, причем и здесь боролся с другими народами, раньше его загнанными из степи в горы. Не трудно представить себе, как могли влиять новые условия жизни на народы, загнанные из плоскости в горы. Если народ был способен выдержать борьбу с природой и туземцами, он завоевывал себе новую родину; но, во всяком случае, изменившиеся условия жизни и постоянная борьба с течением времени сокращали его численность. Степняк-номад нелегко привыкает к горам: только необходимость заставляет его освоиться с ними и только через несколько поколений вырабатывается из него тип горца. Можно думать, что все современные мелкие народцы, доживающие свой век в ущельях Кавказского хребта, представляют скудные остатки более крупных народов, некогда бродивших в степях, и быть может, известных древним и средневековым историкам и географам под иными именами». Письменных источников о строительстве христианских храмов на Северном Кавказе не найдено. Мы не знаем ни заказчиков, ни архитекторов, ни точного времени постройки. Неведение дает повод для полета фантазии. Местные историки придумывают легенды и выдают их за истину. Кавказ для исследователя регион сложный, именно здесь находятся самые древние на территории России храмы.
Аланские храмы Западного Кавказа
Через Аланию проходили два основных маршрута Великого шелкового пути к Черноморскому побережью Абхазии: Даринский и Мисимианский (по византийским источникам). По реке Большая Лаба шел Даринский путь на Санчарский перевал и далее вниз по реке Бзыбь в Питиунт (Пицунду) и по Мзымте через Красную Поляну в Адлер. По Кубани (из Кисловодской котловины) шел Мисимианский путь на Клухорский перевал и далее вниз по Кодору в Севастополис (Сухум) или через Бедию и Мокву к морю. На этих путях археологи обнаружили руины нескольких городов. В.Кузнецов пишет об Архызе, где он в течение 20 лет проводил раскопки: «Очевидно, мы не ошибемся, если допустим, что в долине Нижнего Архыза в IX в. существовало стоящее на трассе “шелкового пути” аланское поселение». Все древние и средневековые города возникали и развивались на торговых путях. Если торговый путь менял свой маршрут в силу каких-либо обстоятельств, город постепенно превращался в кладбище архитектуры. Такой могла быть и судьба Архыза на Северном Кавказе, ибо следов разрушений и пожаров от войны здесь нет. В пользу этой гипотезы говорит утрата христианских названий храмов в Архызе и греческого названия города (Архыз — это топоним непонятного происхождения). Мне представляется, что пришедшие на Кавказ в 1230-х годах татаро-монголы перекрыли все торговые пути на Западном Кавказе, и это могло послужить закату Архыза. Архыз — единственный на Северном Кавказе город, не уничтоженный татаро-монголами. Привожу мнение археолога В.Кузнецова: «Судя по нашим многолетним раскопкам Нижнеархызского городища, жизнь на нем затухла к концу XII века… С конца XI – начала XII веков в Алании протекает быстрый процесс дезурбанизации складывавшихся раннегородских центров, номадизации хозяйства и всех сфер быта основной части населения». В 1347 году митрополит аланский в письме в Константинополь пишет, что «Митрополия аланская вовсе не имеет собственной кафедры по той причине, что народ ее ведет пастушеский образ жизни». Нижнеархызское городище по результатам раскопок занимало около 14 га территории, на которой проживало не менее 2,5 тыс. человек. Это был большой по тем временам город. Здесь мог быть перевалочный пункт и оптовый рынок. Анализ найденных в аланских захоронениях остатков тканей показал, что 50% шелковых тканей — среднеазиатского (согдийского) производства, около 25% — византийского и около 20% — китайского. На захоронении у Северного храма обнаружены дорогие женские украшения, на одном из которых читается имя армянского царя Ашота (886–91). Возможно, что это захоронение его дочери, выданной замуж в Архыз. Ашот был и тестем абхазского царя Георгия. Рядом были найдены древнерусские складные кресты. Эти артефакты говорят о том, что сюда съезжались купцы со всего света. На Нижнеархызском городище сохранились три храма с условными названиями Северный, Средний и Южный. Рядом с Северным видны руины еще одного небольшого храма, напоминающего однонефную базилику. Это наиболее ранний храм, который можно отнести к VI веку. Рядом с базиликой В.Кузнецов обнаружил у подножия горы фундаменты большого здания — более 100 м в длину. Оно имело два больших помещения и пять маленьких пристроек. «Интересной и оригинальной особенностью здания является шесть контрфорсов, выступающих на 3,5 м по северо-западному фасаду. Не исключено, что в контрфорсах следует видеть связанные с субструкцией стены опоры, несшие нависающую крышу над галереей вдоль фасада. Отдельные компартименты галереи могли представлять открытые в сторону долины и реки лоджии». Археолог предполагает, что здесь могла быть резиденция аланского епископа. Северный храм расположен на окраине огромной поляны, на краю оврага. По другую его сторону сохранились стены старого города с проемом ворот. Через них проходила древняя дорога, следы которой видны поныне. На Длинной поляне стоял менгир с крестом. По мнению В.Кузнецова, он обозначал брод через реку Большой Зеленчук: «Путь в город был выделен множеством каменных плит с высеченными на них крестами без надписей, являвшимися как бы придорожными указателями». Для Северного Кавказа это большой храм размером 21Ч10,5 м без порталов. В.Кузнецов считает, что длина храма точно соответствует длине храма монастыря Липса в Константинополе, построенного в 908 году. Храм трехнефный с тремя апсидами. Исследователь пишет: «Нашими раскопками в центральной апсиде открыт облицованный цемянкой трехступенчатый синтрон и двухступенчатая солея. На синтроне во время службы размещался церковный клир. В нартексе должен был находиться второй этаж — хоры, опиравшиеся на две упавшие кирпичные арки. В этом углу обнаружена единственная на Северном Кавказе древняя крещальня». (Последнее не точно. При реставрации храма XIII века Тхаба-Ерды в Ингушетии мной была обнаружена крестильня). С трех сторон к храму примыкают порталы. Я считаю, что они пристроены примерно в XII веке, и служили контрфорсами для повышения устойчивости храма во время подземных толчков. Точно такие же контрфорсы пристроены к Успенскому храму X века в селе Лыхны в Абхазии. Учитывая то, что на стене лыхненского храма сохранилась надпись на асомтаврули о комете XI века, можно предположить, что порталы эти пристроены грузинами. Оба храма похожи как близнецы. Они были построены византийскими греками в одно время. Около храма найдены эпиграфические памятники с греческими надписями. Средний храм Нижнеархызского городища расположен в 800 метрах к западу от Северного храма. Схема его плана другая: это бесстолпный крестово-купольный храм. Длина его 21,5 м, ширина 13,25 м, высота от пола до пяты купола 15 м. Выглядит он столь же внушительно, как и Северный храм. Подпружные арки и арки проемов в храме выложены из кирпича, что характерно для византийской архитектуры. Храм был расписан. В конце 1886 года художник Д.Струков сделал зарисовки этих росписей (они хранятся в Историческом архиве Петербурга). До наших дней дошли лишь бледные остатки росписей в интерьере. В 1999 году археолог М.Б.Рысин проводил обследование Среднего храма в Архызе. С северной стороны он обнаружил фундаменты древнего здания длиной более 70 м и шириной 30 м с поперечными перегородками. Я считаю, что это мог быть караван-сарай. Возможно, караван-сараем было и здание возле Северного храма, определенное В.Кузнецовым как резиденция епископа. Остатки еще одного сооружения были найдены к юго-востоку от храма. Исследователь полагает, что это могли быть кельи монахов, что вполне правдоподобно. Постройка двух больших храмов в Архызе недалеко друг от друга давно стала загадкой для исследователей. По мнению В.Кузнецова, Средний храм построен позже города. Можно предположить, что в Северном храме была кафедра Аланской епархии (эту мысль первым высказал еще в XIX веке В.Миллер, а позже ее подхватил В.Кузнецов), а Средний был монастырским и его монахи кроме всего прочего занимались организацией караванной торговли. На левом крутом склоне долины Большого Зеленчука почти над Средним храмом в 1999 году была обнаружена не известная ранее скальная икона. Она написана на большой плоской плите в скальной нише размером 140Ч80 см. Лик Христа обращен на восток. Существуют разные гипотезы о возрасте этой иконы. По одной из них, она выполнена профессиональным византийским изографом, хорошо владевшим всеми приемами иконописи. Но химический анализ красочного слоя показал присутствие в нем цинковых белил, а они появились не ранее XIX века. Можно предположить, что икону написал художник Д.М.Струков, который в конце XIX века работал в Среднем храме. А может быть, Струков лишь поновил древнюю икону, которая выцвела за несколько столетий. Южный храм этого городища отличается от первых двух небольшими размерами. Возможно, это был домовый храм при дворце аланского царя-вождя или наместника. Высказываются предположения о том, что храм соединялся с дворцом крытым переходом. Вход в храм был в западной стене. Его особенностью можно считать овальный в плане барабан, что предопределено расстановкой опорных столбов — они распложены не по углам квадрата, а по углам прямоугольника, вытянутого с запада на восток. В верховьях реки Кубань находится Шоанинский храм, названный по имени горы, на которой построен, видимо, византийским мастером в X–XI веках. В плане здание это трехнефное с тремя апсидами. С северной и южной стены оно имеет притворы. Длина храма 12,9 м, ширина 8,9 м, высота приравнена к длине. С западной стороны к храму пристроена подпорная стенка с контрфорсами, внутри которой находится большая цистерна для воды. В.Кузнецов определяет этот храм как собор для большого кубанского прихода и резиденцию местного епископа. По моим представлениям, это монастырь, который обслуживал торговые караваны. Цистерна для воды внутри подпорной стенки — это важный признак такого монастыря. Поднявшимся в гору вьючным животным нужен был обильный водопой. Именно потому рядом с родником устраивали накопитель для воды. Сохранившаяся дорога, минуя храм, уходит на Марухский перевал. Искусствоведы отличают типологическую идентичность Шоанинского крестово-купольного храма ряду других храмов «абхазской группы»: в поселках Лоо, Бзыбь, Лыхны, Пицунда, Анакопия в Новом Афоне, Мокви, а также храмам на Нижнеархызском городище и в поселке Сенты. Все они были сооружены в одно время — в Х–XI веках. Отмечается сходство этих храмов с храмами в Трапезунде. Шоанинский храм находится высоко в горах, на скале. Снизу, из долины он кажется очень маленьким, но белые оштукатуренные стены на фоне синего неба и серых скал сразу обращают на себя внимание. Можно предположить, что храм выполнял функцию маяка, который обозначал дорогу на Марухский перевал. Вход в храм был в западной стене, возможно, туда добирались по приставной деревянной лестнице. Северный и южный его приделы более поздние. Подпружные арки выложены из плинфы, что указывает на византийскую технологию строительства, и это позволяет предполагать, что изначально храм был покрыт черепицей по известковой стяжке на сводах. Это также византийская технология. Храм не имеет росписей, которые, видимо, утрачены. Интересная конструктивная особенность храма — его оконные перемычки вытесаны из цельного камня, а это не характерно для византийской архитектуры. Заметим, что точно такие же перемычки делались в ингушских боевых башнях. Ставший объектом исследования еще в XIX веке Сентинский храм носит название села, расположенного на берегу Теберды. Храм стоит на высокой горе, примерно в 15 км к югу от Шоанинского. Одним из первых храм обследовал архитектор Иосиф Бернадацци в 1829 году. Он писал: «…На куполе его старыми черепицами выложенном, выросло дерево, пол церкви совершенно разрушен, вероятно черкесами… В алтаре над тремя окнами видно большое изображение Божией Матери, а под оным — Тайная Вечеря… Возле церкви находятся две гробницы, из коих одна со сводами (мавзолей), другая же, покрытая огромными камнями частично обрушилась». В 1867 году храм исследовали археологи, братья Нарышкины. В своем отчете они отмечали: «…Своды церкви выведены из обожженного кирпича, отличающегося от теперешнего своею формою: он шире, длиннее и тоньше тех, которые теперь делают в России… Внутри церкви штукатурка с изображениями осталась лишь в нескольких местах, и то совершенно обезображены чем-то острым. Глаза у святых выцарапаны, а кресты тщательно выскоблены. Изображения эти византийской живописи, писаны водяными красками, с греческими надписями, не имеющими особого значения… Внутренность церкви носит следы расхищения и раскопок. Плиты, покрывающие пол, вывернуты, многие расколоты… Возле самой церкви находятся две гробницы в виде небольших часовен с окошками, обращенными на восток; крыша на одной из них еще в целости, но внутренность разграблена… Валяющиеся вокруг камни носят следы высеченных на них орнаментов». Братья Нарышкины датируют храм X–XII вв., относя его к греко-византийской традиции. В 1886–1888 годах и этот храм изучал художник Д.Струков. Он отметил идентичность конструкций и строительной техники для всей группы верхнекубанских храмов и считал, что этот «греческий» тип постройки распространили колонисты Черноморского побережья. Струков датировал храм VI веком, связав его с эпохой Юстиниана. В плане храм представляет равносторонний крест с тремя притворами. Длина и ширина здания 8 м. Кладка выполнена из хорошо отесанных блоков песчаника на известковом растворе. В кладке видны блоки с языческими орнаментами. Под полом храма археолог В.Марковин нашел богатое захоронение. Д.Белецкий несколько лет назад обнаружил на южной стене в Сентинском храме под слоем краски остатки текста на древнегреческом языке. По расшифровке А.Виноградова в нем содержится сведение о том, что «храм освящен, возобновлен в 964 г.». Этот текст позволил исследователям сделать следующий вывод: «Таким образом, существует ряд аргументов в пользу того, что группа из пяти аланских храмов в Карачаево-Черкесии, обладающая внутренним типологическим единством, построена в середине – второй половине X века после восстановления христианства в Алании». Рядом с храмом, к востоку от него, была огромная подземная цистерна для воды. Это несомненный признак того, что здесь когда-то был монастырь. На территории видны руины различных сооружений, но раскопки здесь не проводились. Рядом с храмом стоит загадочный мавзолей. Если учесть, что аланских вождей хоронили в дольменообразных мавзолеях (один такой стоит во дворе Ставропольского краеведческого музея), то резонно предположить, что этот мавзолей был выстроен по заказу какого-то аланского вождя. Ниже по склону сохранились языческие склепы, как будто монастырь построен на месте языческого капища.
Православные храмы Осетии
В.Миллер писал, что «предки осетин некогда пришли в древнейшие места своего поселения на северокавказской равнине и в юго-восточной России не из собственного Ирана, не из Персии, Мидии, а из мест более северных и более близких к иранской прародине». По мнению В.Миллера, в горы осетин загнали полчища Чингис-хана в первой четверти XIII века. Никаких памятников архитектуры на равнине осетины не оставили. Это характерная черта всех полукочевых племен Северного Кавказа. А было их за долгую историю Великого переселения народов на Кавказе несметное множество, в том числе и предки всех нынешних горцев. Свои святилища осетины называют дзуарами. В.Миллер пишет: «Иногда дзуар есть древняя христианская церковь или часовня, сделавшаяся с течением времени языческим капищем, иногда горная пещера, роща, дерево, камень и т.п. Можно думать, что особой славой пользуются места, освященные древней христианской святыней — развалины старых церквей. В культе таких дзуаров сохранились многие черты древнехристианского культа. Самыми славными дзуарами Осетии нужно назвать дзуары Реком и Микалыгабырта в долине реки Цей-дон. Первый из них — древняя часовня, посвященная некогда св. Георгию (Уастырджи), второй — остаток христианской церкви, построенной некогда во имя св. Николая Чудотворца. Реком — это небольшая деревянная полуразрушенная часовня, окруженная низкой каменной оградой. Сама часовня состоит из двух отделений: в первом мы заметили высокую кучу стрел всяких видов, второе более обширное, есть собственно святилище. Вдоль алтарной стены идет широкая доска вроде полки, уставленная всякими приношениями, накапливавшимися в течение многих лет. Тут вы видите железный шлем Оси-багатара, глиняные чашки разной величины, фигуры барашков из глины, склянки, бусы, куски ваты и нити серебряной канители, галуны, две или три иконы и т.п. В часовне сыро и грязно. Есть основание думать, что Рекомская часовня была построена во времена влияния Грузии на Осетию. Прежние путешественники указывали близ входа колокол с грузинской надписью, будто бы гласившею, что колокол принесен в дар святому отцу Осетинской и Дигорской страны Георгием Багратионом. Местные предания упоминают о существовании грузинского монастыря в Рекоме и производят несколько семейств в ауле Цей от грузинского духовенства. Ввиду необычайной святости Рекома во всей Осетии и его положения в глуши, близ одного из величайших глетчеров Кавказа, можно думать, что это святилище восходит еще к языческим временам. Вероятно, как это часто бывало, христианские миссионеры освятили прежнее капище построением на его месте христианского храма; но вследствие слабости влияния христианства на осетин, языческий элемент пересилил, св. Георгий принял облик прежнего языческого бога и в настоящее время о христианском храме сохранилось лишь смутное воспоминание. На границе Кабарды и Осетии есть гора Татар-туп, на вершине которой находится дзуар. В горе есть обширная сквозная пещера. На кладбище аула Галиата сохранилась каменная церковь с жилыми кельями. Одно из названий — Семь дзуаров, или Семь святых. Предание говорит, что в кельях жил священник, вероятно, монах, похороненный близ церкви. В Дзивгисе стоят развалины древнего монастыря, высеченного в скале. Кругом на окрестных горах виднеются древние башни. Большая часть названных строений и остатков древности принадлежит феодальному веку от XI до XIV и XV столетий». По моим представлениям, речь действительно идет о древнем монастыре в селе Дзивгис. В его структуру входили: храм XI–XII веков и большая пещера, закрытая каменной стеной с бойницами. Археолог В.Кузнецов обследовал храмы Осетии. В книге «Христианство на Северном Кавказе до XV в.» он приводит свои заключния. В частности, ученый пишет: «По сведениям Иоанна Болгарского, в горах Осетии в его время насчитывалось более 15 каменных церквей. В их число входил и храм "Дзивгисы дзуар" в с. Дзивгис Куртатинского ущелья (левый берег реки Фиагдон)». По мнению В.Кузнецова, храм был построен грузинами в XI–XII веков, но позже был перестроен и приобрел «местные горнокавказские черты». Автор имеет в виду ступенчатое завершение храма, которое составляют ряды чередующихся плоских плит черного сланца и каменных блоков. У храма были обнаружены христианские захоронения XIV-XV веков. Археолог помещает этот храм в один типологический и временной ряд с такими храмами, как храмы Зруга, Тли, Регаха, Нузальская часовня. Он делает вывод, что все эти приходские храмы построены грузинами в XI–XIII веках. У меня другая точка зрения на храм в селе Дзивгис: он представляет собой типичный образец монастырского грузинского зодчества этого времени на Северном Кавказе; внешне он очень похож на ингушский храм XIII века Маги-Ерды; следов перестроек и утрат я не заметил; стрельчатые окна в южной стене являются на самом деле бойницами; аналогичные бойницы есть в храме Тхаба-Ерды; в целом монастырь представлял собой хорошо укрепленный замковый комплекс, который мог обслуживать грузинские торговые караваны; большая пещера служила укрытием для караванов. В верховьях реки Зруг сохранились две стены храма XII века Мады Майрам (Мать Мария). Река подмыла берег и храм разрушился. Храм похож на Датунский храм в Аварии. В «Историческом атласе Осетии» дана карта размещения храмов на территории Южной и Северной Осетии. Почти все храмы стоят на перевальных дорогах в Двалетии: через Рокский перевал, Мамисонский перевал и перевал Дзедо. Они ведут на восток во Внутреннюю Грузию и на юг к Черноморским портам. Есть предположение, что некоторые храмы тяготеют к центрам металлургии и рудникам.
Православные храмы Ингушетии
В Ингушетии много храмов и часовен, построенных в раннем средневековье. Точное число их назвать трудно. Некоторые из них сохранилась в руинах, какие-то погибли, а отдельные часовни иногда принимают за склепы. Народная легенда приписывает древние постройки мифическим джелтам. О той эпохе ингушская легенда говорит так: «В одно время с Соска-Солса жили в этих горах джелты; они были народ трудолюбивый и образованный; они были хорошие строители и построили много башен и замков; кроме того, они оставили в разных местах большие клады. Они уехали от нас в какую-то другую страну». Возможно, это были средневековые монахи, образованные, трудолюбивые. Местные историки относят большинство храмов к позднему средневековью, определяя их как языческие святилища. Уверен, что в глухих заросших ущельях можно найти еще неизвестные руины храмов. И в этом одна из загадок истории архитектуры, которая не объясняется лишь христианизацией туземцев. Рядом находится Чечня с родственным по происхождению народом, но храмов там нет и, судя по всему, никогда не было. Все ингушские храмы расположены на западной половине территории между реками Асса и Терек вдоль Скалистого хребта. Натурное обследование храмов убеждает, что храмы и часовни стоят на тропах, которые тянутся в сторону Дарьяльского прохода, издревле служившего вторым по важности (после Каспийского) путем миграции народов и торговых караванов. Типологически храмы представляют небольшую однонефную базилику. Алтарь не выступает из восточной стены в виде апсиды. Отсутствие апсиды — это первый признак того, что храм грузинский. Такими же безапсидными грузины строили и большие крестово-купольные храмы. Православный храм (с тюркским названием) Тхаба-Ерды — это второй на Северном Кавказе (после Северного храма в Архызе) памятник архитектуры федерального значения, на котором выполнен полный цикл реставрационных работ: исследование — проектирование — производство (архитектор В.А.Кузьмин, Москва, «Спецпроектреставрация», прораб М.Богатырев, Назрань). Одновременно произведена расчистка и консервация соседнего храма Алби-Ерды, также утратившего кровлю, а потому без консервации обреченного на исчезновение. Он хорошо известен в научном мире своим богатым и нетрадиционным декором. Аналогов ему на Кавказе нет, и некоторые исследователи ищут их, например, в Тао-Кларджети (бывшее княжество Грузии, теперь на территории Турции). Никаких письменных источников о строительстве храма не найдено. Ключ к пониманию архитектуры храма дало изучение оконных проемов в южной стене. Они узкие, стрельчатой формы, пирамидальные в сечении. Для освещения интерьера такие явно не годятся. При метровой толщине стены свет сквозь них до внутреннего помещения не доходит. Скорее всего — это бойницы для стрельбы из лука. Анализ образцов кладочного раствора, штукатурки алтарей, деревянных конструкций Тхаба-Ерды и Алби-Ерды подтвердил мою версию, что храм до наших дней сохранил свой первоначальный облик. Все материалы, из которых он был построен, подлинные, относящиеся ко времени строительства, т.е. XII–XIV веках. Оба храма выстроены в одно время. Балки в арках Тхаба-Ерды и дверные перемычки в Алби-Ерды подлинные, сделаны из дуба. Штукатурка алтарей подготовлена под росписи (она двухслойная, и внешний слой имеет тонкую затирку), но следов пигмента не обнаружено. Вяжущее — обожженная местная карбонатно-глинистая порода, относящаяся к мергелистым известнякам. Степень гидратации — 90%. Это означает, что известь хорошо загашена и лежала в яме не менее двух лет. Значит, к строительству храма готовились загодя. Два года уходили на заготовку строительных материалов, а это камень (бут) для фундаментов, плитняк для стен и сводов, строевой лес для балок и кружал под своды, изготовление черепицы для покрытия храма (карьер с хорошей глиной расположен в соседнем ущелье, рядом с аулом Някист). На обмерных чертежах грузинского архитектора Л.Химшиашвили видно, что храм Тхаба-Ерды с южной стороны был засыпан землей до половины высоты стены. Земля была принесена дождевыми водами с примыкавшего к храму склона, так что пришлось откапывать все постройки у южной стены. Никто ранее увидеть их не мог. Я пришел на этот объект в 2000 году. К тому времени руины опять оказались под землей, ибо исследователи не успели защитить их от грязевых потоков подпорной стенкой и водоотводным желобом. С южной стороны проводившие реставрационные работы архитектор Л.Химшиашвили и археолог Г.Гамбашидзе в 1969–1970 годах обнаружили остатки какого-то сооружения, идентифицировать которое они не сумели. Анализ плана храма привел меня к мысли о том, что это мог быть караван-сарай. Сохранившиеся основания колонн предполагают аркаду. Сводчатые помещения были спрятаны под склоном холма и снаружи не были видны. Аркада со сводом — это главный атрибут архитектуры караван-сарая. С восточной стороны к аркаде примыкало небольшое помещение, на первый взгляд, эта могла быть часовня. Вход в нее вел из аркады. По аналогии с римской баней в Мцхете и в Гарни, можно предположить, что это помещение тоже баня. Расположение караван-сарая у южной стены храма позволяет объяснить причины того, что бойницы для стрельбы из лука находятся только в этой стене храма: северная стена глухая. Бойницы обеспечивали защиту караванщиков. Становится понятным и назначение южного входа в храм, притом что главный вход был в западной стене, как это принято в храмовом строительстве. Южный вход обеспечивал быстрый отход в храм в случае опасности. Снаружи, у северо-восточного угла, где расположена крестильня, сделана ниша с лазом на конху алтаря и чердак. Здесь находилось последнее убежище осажденных. На чердак ведет и лаз из ниши в алтаре (это характерно для грузинских храмов), в которой обычно стоят церковные сосуды. Похожее сооружение (раскопанное у южной стены Тхаба-Ерды) есть и у храма Алби-Ерды, что в двух километрах ниже по течению реки Ассы. С западной стороны сохранились два свода, возможно, потому, что они были забиты землей, которая воспрепятствовала их обрушению. Итак, Тхаба-Ерды и Алби-Ерды — это монастыри, в структуру которых входил храм и примыкавший к нему небольшой караван-сарай. Монастыри огораживались каменной стеной. Тхаба-Ерды — это храм-крепость, и это само по себе говорит о том, что храм не был приходским. Алби-Ерды по архитектуре иной: он спрятан под склоном горы, следов фортификации не видно, но рядом стоит боевая башня (дом-крепость) с крестом на Голгофе в верхней части. Она поставлена в створе тропы, которая идет с перевала Цей-Лам. Очевидно, что башня построена одновременно с храмом и входила в комплекс этого монастыря. Анализ архитектуры храмов Северного Кавказа привел к мысли, что в начале XIII века здесь произошло сильное землетрясение. Многие храмы с коробовым покрытием разрушились. К ним можно отнести Мады-Майрам (Мать Мария) в Осетии, Алби-Ерды и Таргимский в Ингушетии, ряд храмов на Чирюртовском нагорье в Дагестане. Все эти храмы были построены грузинами в XII–XIII веках на торговых путях. Я уверен, что коробовый свод не выдержал проверку на сейсмику, и строители были вынуждены искать иную конструкцию покрытия. Сценарий строительства Тхаба-Ерды представляется таким. Ко времени землетрясения строители уже заложили фундамент храма. Он определил положение здания на рельефе, его ориентацию, габариты, толщину стен. Выстроенные ранее храмы — Таргимский и Алби-Ерды — обрушились при землетрясении на глазах у строителей. Они перетащили конструктивные и декоративные камни на Тхаба-Ерды. Об этом можно судить по тому, что при расчистке Алби-Ерды не обнаружено ни одной подпружной арки. Но мастер, строивший Тхаба-Ерды, решил применить другую конструкцию. Интерьер перегородили тремя стрельчатыми арками и пространство между ними перекрыли ложными сводами. А подпружные арки оказались «лишними». Часть из них использовали в качестве архивольта на западной стене, а оставшиеся бросили снаружи. Сегодня их можно увидеть воочию внутри храма, куда их перенесли с улицы во время реставрационных работ. Территория обоих храмов теперь расчищена, и вырисовывается интересная картина: на Тхаба-Ерды мы видим явный избыток декоративных и конструктивных элементов, а на Алби-Ерды нет практически ничего. Нет подпружных арок свода, декоративных камней, алтарной преграды, купели, престола. Сохранился лишь облом неправильной формы, в котором угадывается храмовый крест (с крыши). А на Тхаба-Ерды много лишних конструктивных и декоративных камней. Главный западный фасад Тхаба-Ерды украшен сложной композицией, обрамленной архивольтом. Ктиторская группа по грузинской традиции состоит из трех фигур: в центре ктитор (по-гречески) или донатор (по-латыни), т.е. заказчик, слева настоятель храма. Плита с этим рельефом утрачена, и изображение сохранилось только на рисунке В.Миллера. Справа святой, покровитель храма. Его именем и должен был называться храм. Святой держит в левой руке крест, в правой — меч. Так в христианской иконографии изображается Михаил Архангел. А значит, изначально это был храм во имя Михаила Архангела. Все фигуры выполнены в манере художественного примитива, напоминая ассирийские рельефы эпохи Ашурбанапала. Они явно древние и явно повторного использования. Судя по архаике рисунка и техники, можно предположить, что рельефы могли быть созданы в VI веке, т.е. в начальном периоде распространения христианства на Кавказе. До того как попали на Тхаба-Ерды, они прошли долгий путь, успев, вероятно, украсить один-два храма на нынешней Военно-Грузинской дороге. Нелишне заметить, что повторное использование деталей в храмовом строительстве Грузии — дело обычное. Есть основание предполагать, что эта технология пришла из Византии, которая строила храмы в провинциях из повторных элементов. Уместно привести выдержку из отчета экспедиции А.Павлинова в 1888 году на Кавказ: «…Весьма важным аргументом в таких случаях считались надписи, имеющиеся на стенах храмов с датой о времени построения здания. Но вместе с тем было замечено, что надписи кавказских церквей были переносимы с места на место, причем древние надписи вставлялись в новые храмы весьма часто только в виде украшений, так что содержание их теряло всякий смысл, всякое значение… Таким образом на одной и той же церкви является иногда так много различных надписей, что они только путают исследователя, и не приводят ни к какому заключению». Время строительства храма Тхаба-Ерды, по моим представлениям, совпало с татаро-монгольским нашествием на Кавказ в 1238–1240 годах. Храм должен был стать центром монастыря, обслуживающего караваны на новых торговых путях. Возможно, Тхаба-Ерды построили мастера из Малой Азии. Во-первых, в несущих конструкциях использована «сирийская» арка. В архитектуре Грузии она не применялась. Во-вторых, покрытие храма предполагает деревянные формы, которые характерны для сирийских базилик. На Кавказе такая конструкция не использовалась. В-третьих, базилика как тип храма в Сирии имела историю более долгую, нежели на Кавказе. В Грузии такие базилики в то время уже не строились. В-четвертых, рельефы с ктиторской группой на западной стене по виду скорее малоазийские, нежели грузинские или армянские. В-пятых, плита с грузинским текстом поставлена набок, что говорит о том, что строители не знали грузинского алфавита. Ими были не грузины и не армяне. Нигде на Кавказе нет храма со столь архаичными конструкциями и столь хаотичным декором. Можно предположить, что строительство храма начал просвещенный монах, а продолжил человек, не разбиравшийся в тонкостях христианской символики и не умевший читать по-грузински. Но опыт строительства он имел. Историки считают, что в средневековье страны христианской цивилизации - Средиземноморье и Кавказ - «находились на передовой линии социально-экономического и культурного развития». Я утверждаю, что в средневековье решающую роль в развитии цивилизации на Кавказе сыграли торговля и религия (христианская), а отнюдь не классовая борьба, как считалось в советской академической науке. Есть основание говорить о том, что архитектура Кавказа обязана в первую очередь Великому шелковому пути. Справедливости ради должен заметить, что первым связь храмов и торговых путей попробовал объяснить историк казачества XIX века В.Потто. Он писал: «В горах черкесов доныне сохранилось много развалин каменных церквей, крестообразная форма которых говорит о греческом происхождении. Уединенно стоят некоторые из них на вершинах угрюмых скал, среди лесных недоступных дебрей, вдали от всякого жилья человеческого. Иные храмы, напротив, теснятся к людным торговым путям, с глубокой древности прорезавшим черкесскую землю от Черного моря, через ущелья Кавказских гор, к верховьям Кумы и Кубани. При этих храмах обыкновенно встречаются и развалины каменных зданий, называемых черкесами вообще “домами эллинов”. Быть может, то были греческие монастырские подворья, с устроенными при них караван-сараями, так как в те стародавние времена распространение христианства шло об руку с развитием торговли, - и купец, и священник, каждый по-своему, служили общему делу веры и цивилизации». В средневековье купец и монах, олицетворявшие собой торговлю, религию и культуру, шли в горы в «одной связке». Именно они создавали в глухих и диких ущельях очаги цивилизации.
Литература
Белецкий Д.В., Виноградов А.Ю. Фрески Сентинского храма и проблемы истории Аланского христианства в X в. Российская археология. 2005. №1.
Воронов Ю.Н. Древности Сочи и его окрестностей. Краснодар, 1979.
Дживелегов А.К. Торговля на Западе в средние века. СПб., 1904.
Долидзе В., Шмерлинг Р. Военно-Грузинская дорога. Путеводитель по архитектурным памятникам. Тбилиси, 1972.
Исторический атлас Осетии. Владикавказ, 2002.
Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. Владикавказ, 2002.
Лэнг Д. Грузины. М., 2004.
Материалы по археологии Кавказа. М., 1893.
Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1881.
Потто В. Два века Терского казачества (1577–1801). Ставрополь, 1991.
Скрынникова Е.В., Романов Н.С., Мудров В.А. Храм в поселке Лоо Краснодарского края // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. IV. М., 2001.
Тменов В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ, 1996.
Услар П.К. Древнейшие сказания о Кавказе. Тифлис, 1881.
|
